Добывайки

– И ему вовсе ни к чему переправляться на другую сторону, – устало объяснил ей Под. – Ему только надо за что-то держаться, за такое, что длиннее, чем ветка лещины, и достаточно прочно. Чтобы было легче сюда подойти и безопасней нагнуться… ведь он был очень близко от нас в прошлый раз. Помнишь?

– Да… – тревожно сказала Хомили, глядя, как Кривой Глаз с трудом пробирается по левому берегу к ясеню. – На этом поле одна стерня, – злорадно добавила она, помолчав.

Верёвка взлетела в воздух, окропив их брызгами, когда Кривой Глаз подтащил её и привязал к дереву. Она дрожала у них над головой, роняя редкие капли, – туго натянутая, прямая и на вид очень крепкая.

– Выдержит двоих таких, как он, – сказал Под.

– О господи! – прошептала Хомили.

Они не сводили взгляда с ясеня: конец верёвки свисал вдоль ствола до земли, всё ещё слегка покачиваясь.

– Знает, как завязать узел… – заметила Хомили.

– Да, – кивнул Под с ещё более мрачным видом. – В два счёта его не развяжешь.

Обратно Кривой Глаз шёл вразвалку. Остановился на мосту и посмотрел на реку, словно хотел полюбоваться своей работой. Он не спешил, так он был уверен в себе.

– Ему видно нас оттуда? – спросила Хомили, прищуриваясь.

– Сомневаюсь, – сказал Под. – Нет, если мы не шевельнёмся. Разве заметит твою юбку…

– Впрочем, это уже неважно, – сказала Хомили.

– Да, теперь неважно, – согласился Под. – Пошли, – добавил он, в то время как Кривой Глаз спустился с моста и двинулся в их сторону по бечевнику за кустами. – Я думаю, нам лучше перейти на тот край «острова» и порознь сесть верхом на хороший, крепкий прутик, такой, чтобы можно было на нём удержаться. Неважно, получится у него что-нибудь или нет, мы, все трое, должны не терять головы и положиться на счастливый случай. Ничего другого нам не остаётся.

Каждый из них выбрал себе прутик – крепкий и лёгкий, чтобы он держался на плаву, с отростками, за которые можно было уцепиться. Под помог Хомили взобраться; она так отчаянно дрожала, что с трудом удерживала равновесие.

– О, Под, – простонала она, – я сама не своя, сидя тут одна-одинёшенька. Лучше бы мы сели все вместе.

– Мы будем рядом, – успокаивал её Под. – А Кривой Глаз, может, и не сумеет близко к нам подобраться. Ты, главное, ухватись покрепче и, что бы ни случилось, не разжимай рук. Даже если попадёшь в воду.

Арриэтта сидела на своём прутике как на велосипеде: там были две выемки для ног и сучки, чтобы взяться руками. Как ни удивительно, она совсем не волновалась. Она чувствовала, что, если её прут и оторвётся от «острова», она всё равно не утонет – будет держаться руками и бить ногами, как вёслами.

– Ты же видела, – объяснила она матери, – как плавают водяные жуки…

Но Хомили, куда больше, чем Под или Арриэтта, похожая на водяного жука, была безутешна.

Под уселся на узловатую ветку бузины.

– И двигайся к тому берегу, – сказал он, кивая головой на ясень, – если вообще сможешь куда-нибудь двигаться. Видишь конец верёвки, который там болтается? Можно будет за него ухватиться. Или за куманику, там, где ветки спускаются в воду… Зависит от того, где ты окажешься…

Они были так высоко, что Хомили могла со своего «насеста» позади прутьев и веток следить за Кривым Глазом.

– Двинулся, – зловеще сказала она.

Её глухой, ничего не выражающий голос звучал спокойно, но это было спокойствие отчаяния.

На этот раз Кривой Глаз обеими руками взялся за верёвку и более смело спустился с берега вниз. Два осторожных шага, и он уже стоял по бёдра в воде; тут он приостановился.

– Ещё один шаг, и всё, – сказал Под.

Кривой Глаз убрал правую руку с верёвки и, наклонившись вперёд, протянул её к ним. Пальцы его слегка шевелились – он старался рассчитать расстояние. Натянутая прежде верёвка под его тяжестью провисла, зашелестели листья лещины. Кривой Глаз снова оглянулся назад, как и в первый раз, дерево казалось гибким и крепким, и это, видимо, ободрило его, но с того места, где они находились, добывайки не могли рассмотреть выражение его лица, так как становилось всё темней. Где-то во мгле печально замычала корова, затем послышался велосипедный звонок. Ах, если бы наконец приплыл Спиллер…

Скользнув вперёд пальцами по верёвке, Кривой Глаз сомкнул их крепкой хваткой и, стараясь не потерять равновесия, сделал ещё один шаг. По-видимому, там было глубоко, но он подошёл так близко, что ветки наполовину скрывали его. Добывайки больше не видели протянутых к ним пальцев, хотя слышали треск сучьев и ощущали, как движется «остров», в то время как Кривой Глаз тащит его к себе.

– Ах, Под, – воскликнула Хомили, чувствуя безжалостную силу невидимой руки и слыша под собой скрип и скрежет, – ты был так добр ко мне! Всю жизнь. А я никогда тебе не говорила, Под, ни одного раза, каким хорошим мужем ты всегда мне был…

Она замолчала, не докончив фразы, и в ужасе вцепилась в свой прутик, «остров» резко накренился. Раздался глухой хруст, две крайние ветки медленно сдвинулись с места и, качаясь, поплыли вниз по реке.

– У тебя всё в порядке, Хомили? – позвал её Под.

– Пока что да, – ответила она, судорожно глотая воздух.