Дневник наркомана

     -  О, разумеется, -  спокойно  согласилась  Мейзи, -  очевидно  наличие множества   различных  Богов,  и  у  каждого  есть  своя  цель,  которую  он преследует,  и  метод,  которым  он  пользуется. Возможно, что примирение их сталкивающихся амбиций (что выглядит необходимым с философской точки зрения) остается  вне сферы наших сегодняшних  исследовательских возможностей. Бэзил умолял меня  не  забивать  голову  никакими  такими  теориями.  Он  попросту расхохотался мне в лицо и прозвал меня своим любимым  соловьем.  "Ты  не для гибели  рожден, бессмертный  Птах, - произнес  он с ухмылкой,  - но и не для прохождения курса по Неоплатонизму". Главное, с его точки зрения, не сойти с накатанного пути. Если уж я убедила себя в том, что  мое призвание петь,  не могу ли я любезно воздержаться от вмешательства в остальные дела?

     - Я знаю,  -  вставила  я,  -  как  ответил  капитан,  перебившему  его помощнику: "Все,  чего  я хочу  от вас,  мистер Мейт, это  молчание,  причем драгоценная его малость".

     Нас снова разобрал хохот.  В самом деле,  было нечто экстраординарное в том, как манера общения Бэзиля  со своими  учениками  оживляла  рассудок.  Я начала  понимать, почему он внушает такое недоверие  и неприязнь. Люди вечно делают вид,  что хотят подняться над  самими  собой,  но  на самом  деле они ужасно опасаются, как бы с ними ничего такого не случилось.

     И Бэзил всегда ударяет в корень чьей-то  дубовой души. Он  хочет, чтобы кто-то  стал самим собой, а цена этого - отказ от фальшивых  представлений о самом   себе.   Людям    нравится   учителя-аферисты,    одурманивающие   их наркотическими банальностями. Реальность в любом обличии  внушает  им страх. Вот настоящая причина, почему преследуют пророков.

     Разумеется,  меня переполнял  героин,  но на мгновение Мейзи  заставила меня совсем об этом забыть.

     - А что это за худая девушка там у него постоянно? - спросила я у нее.

     Это был автоматический всплеск ревности.

     - О, Лала,  - промолвила Мейзи,  - она ничего. Чудная девочка,  одна из самых  чудных, пожалуй.  Она  шведка  или  что-то вроде, как  я полагаю.  Он занимается ей все три последних года. Как-то, впрочем я  не знаю, как именно они познакомились,  он  попросил  ее позировать  ему. Однажды она рассказала мне,  как испугала ее  причина, по которой он к ней обратился. "Вы  написали этот псалм? - спросил он у нее - Я могу различить каждую кость, они пожирают меня взглядом?" Ты же знаешь,  на теле девочки нет и унции мяса. Причем  она совершенно здорова; так просто, каприз природы. А пока он делал набросок, то попросил подсказать название для картинки. "Изобрази меня как мертвую душу", -  предложила  она.  Он  ухватился за  фразу, преисполненный  энтузиазма,  и приступил к работе над огромным полотном, триптихом с диковинными зверьми, и птицами,  и  лицами,  все были  расположены так, что стремились к ней, как к центральной  фигуре.  Она  стоит  голая с  несоразмерно  большой головой,  и отвратительно  улыбается.  Ее тело - почти  скелет,  обтянутый  зеленоватой кожей. Картина вызвала нездоровую сенсацию. Странно, что ты ее не видела.

     Между прочим, я видела ее на фото в какой-то  газете, а теперь  я еще и припомнила,  как  Биль  Вальдорф выделил ее,  рокоча от смеха,  как Королеву Мертвых Душ. Бэзил сказал, что в Лондоне полно мертвых душ.

     - Гоголь  с его  историей здесь  не причем, -  пояснила  Мейзи. - Бэзил считает,  и это только правда, пускай  и слишком  жуткая, что большая  часть людей, которые  бродят вокруг  нас, пьют, едят и танцуют,  на  самом деле  - мертвецы, "мертвые в поступках и грехах", как говаривал мой дядя-старик - во грехе   незнания,   что  они  являются   Звездами,  Истинные  и  Живые  Боги Высочайшего...

     Я вздохнула не без грусти. Ведь я также была мертвая душа, и я оставила Хозяина Жизни Вечной в  то утро из верности к всего  лишь еще  одной мертвой душе. И -  в тот  же  день! Фу, что  за покойницкая эта жизнь! Какой  сырой, знобящий  ядовитый  воздух!  Сколько пота  на стенах от  тех,  кто проклят и агонизирует!

     - И посмотри на Лалу теперь! - продолжала Мейзи. - Он  подверг  ее ряду страшнейших испытаний, потому что  она и в самом  деле была весьма мертвая - но  она прекрасно  добралась до  конца  туннеля.  Она -  Великая  Душа, если таковые вообще водятся в этом  мире, и он вознес ее смертную до  бессмертия. Ее испорченность сменила  нетленность,  и  она  излучает и свет,  и жизнь, и любовь, летя сквозь годы в полной свободе...

     - Но что она делает сейчас? - задала я вопрос с глухою болью в сердце.

     - Как что, свою истинную Волю, конечно! - последовал пламенный ответ. - Она знает,  что  явилась на эту  планету  свидетельствовать  о Законе Телемы собственной персоной, и оказывать помощь своему Титану в его трудах!