Для каждой вещи срок и время (ЛП)

Ослеплённый гневом, Мельбурн делает шаг вперёд и рычит, сгребая мальчишку за ворот:

— Вы бросили ее?

— Нам пришлось разделиться. Она была с Гарри, — лопочет Альберт, кривясь от боли. — Разрешите вернуться…

— Не разрешаю! — гремит он, выпуская воротник. — Начинаем планирование немедленно. — Он поворачивается к остальным членам ее команды.

— Сэр, разрешите вернуться… — говорит один из них. Он знает, как его зовут — Майло, и, о да, он узнает отчаяние и злость в его голосе.

— Без плана — не разрешаю, — тем не менее отрезает он.

Чуть более часа уходит на то, чтобы выяснить у Альберта и остальных, что произошло и сколько человек противника осталось на месте, и определить, куда могли пропасть Виктория и еще двое ее людей и как лучше осуществить спасательную операцию.

Если они, конечно, еще живы и на свободе.

Мельбурн беспощадно гонит от себя эту мысль. Она жива, она на свободе, и ее нужно спасти.

Ещё двадцать минут спустя остальные члены ее команды и ещё три отряда готовы отправляться — помимо всего прочего, они не могут допустить, чтобы комендант скрылся. Мельбурн меряет шагами свой кабинет. На одну только дорогу уйдет по меньшей мере четыре часа: он же сойдёт с ума от беспокойства. Он молится. Он не молился столько лет, но сейчас он молится. Он сделает всё возможное, чтобы ее спасти.

Через два часа ожидания к нему врывается Леопольд, к чему он оказывается совершенно не готов.

— Что произошло, генерал? — рявкает Леопольд. Мельбурн моргает.

— Капитан Кобург бросил капитана Кент и ещё двоих членов ее команды во время неудавшейся операции, — ровным голосом отвечает он. Его сейчас не заботит Леопольд, у него просто не хватит на это энергии.

— Он так не поступил бы!

— Советую вам поговорить об этом непосредственно с капитаном, — говорит Мельбурн бесцветным голосом.

— Он спит. Мальчик серьезно пострадал, и я не поверю, что…

— Он их бросил! — срывается он на крик, и Леопольд растерянно хлопает ресницами. — Остальные уцелевшие члены ее команды и три отряда сейчас обыскивают три квадратных километра в надежде, что они каким-то образом сумели спастись, генерал.

Леопольд съеживается у него на глазах.

— Я уверен, что капитан принял решение, которое счёл в тех обстоятельствах верным, — тяжело дыша, с запинкой произносит он.

— Не сомневаюсь, сэр — с учётом его возраста и опыта, — парирует Мельбурн. Нет, всё, довольно. Хватит с него этих игр. Слишком многое поставлено на карту.

Он настолько пристрастен, что не видит за деревьями леса. Он едва сам не включил себя в состав участников поисковой операции, но Эдран тихо пообещал: «Мы вернём их, генерал», и этого было достаточно, чтобы он вспомнил о собственных обязанностях.

— Я заночую в лагере. Прошу держать меня в курсе событий.

— Есть, сэр.

Он наблюдает за Леопольдом. Помешкав немного, тот бросает взгляд на Мельбурна, затем разворачивается и направляется к двери.

— Я буду ждать в офицерской столовой.

Слава тебе Господи.

— Да, сэр.

***

На рассвете в кабинет ураганом влетает лейтенант Пэджет, крича, что они вернулись, живые, они поймали их, сэр. У Мельбурна едва не подкашиваются колени.

Он шагает ко входу в лагерь и видит ее, идущую по улице в окружении своих людей, и замирает на месте, сдерживая грозящие захлестнуть его эмоции.

Она перемазана с головы до ног, грязью заляпаны волосы, гимнастёрка и шея в крови, но по большей части чужой. В остальном она как будто в порядке, шаг ее небыстр, но тверд. Она жива, она цела. Он прикрывает глаза, делает глубокий вдох, уставившись на свои сапоги, веля сердцу утихомириться, и лишь после выходит им навстречу. Приблизившись, он замечает, что щеки и кончик носа у нее порозовели от холода, а на лбу здоровенный порез.

— С возвращением, капитан, — говорит он. Виктория неуклюже салютует.

— Спасибо, сэр. Прошу прощения за задержку и спасибо за помощь, — усталым голосом отвечает она, махнув идущим за ней солдатам. Мельбурн качает головой.

— Отправляйтесь в лазарет, капитан. Доложитесь после.

Она устало кивает, и он кивает в ответ. Она проходит мимо него дальше по улице.

— Так держать, — хвалит он командиров отрядов, узнав, что схваченный комендант тоже отправляется в лазарет — на носилках.

Вернувшись в кабинет, Мельбурн падает в кресло, роняет голову на руки и дает волю слезам.

***

Да, с ней действительно всё нормально, за исключением некоторого количества порезов и ссадин. Вот только во время разбора полетов она очень уж немногословна.

Два человека из пятнадцати.

Она едва смотрит ему в глаза, и выражение лица ее хорошо ему знакомо — смесь тревоги и безразличия. Ей нужно время, чтобы переварить случившееся, и он оставляет ее в покое. Ее команда позаботится о своих, и он сам, если что, скоро проверит, как она справляется.

Час поздний, он выжат как лимон и, войдя в кабинет, не сразу замечает ее, свернувшуюся клубочком в темноте за столом Альфреда. Прошло три дня, он едва ее видел за всё это время. Он уже начал всерьез переживать.

— Простите, — шепчет она, поднимая на него взгляд. — Я просто хотела посидеть в тишине и подумала, что вы не будете против.