Дика

Прошлой ночью, когда Илита вернулась на аэродром, друзья тут же окружили ее. Одни с укором качали головой, другие предрекали Илите самое суровое наказание за самовольство, за риск, которому она подвергла и себя и машину.

— С ума сошла девка! — сердито кричал Ефименко. — Мы ведь думали, что тебя подбили! На выручку самолет хотели послать! А ты… за елочкой, видите ли, спустилась. Ну, подожди, всыплет тебе командир эскадрильи по первое число! Я сло́ва против не скажу, когда он посадит тебя под домашний арест. И поделом! Ишь, новый Валерий Чкалов выискался!

Старый друг, Сергей Иванович Козорез, с озабоченным лицом ходил вокруг «Ласточки», считая пробоины.

Эх, «Ласточка», «Ласточка», в каких только не побывала ты переделках! И ураганы хлестали тебя ветрами, и снега кутали, и били тебя жестокие пулеметные очереди «мессеров», а ты все жива! Даже в тот трудный день, когда «мессершмитты» бомбили поселок и ты смело бросилась им навстречу, отвлекая врага от госпиталя, заполненного ранеными, когда, истерзанная пулями, ты с трудом села на прибрежный песок, и тогда ты не сдалась! Подлатал тебя твой «доктор» Козорез и снова выпустил в полет. И сейчас, побывав над Севастополем и выдержав поединок с зенитками, ты, несмотря на пробоины в крыльях и фюзеляже, выглядишь браво…

А Козорез между тем бормотал:

— Что детям на Новый год елка нужна, это само собой. Но «Ласточку» тоже надо беречь! Машина все-таки, не игрушка. А ее в решето превратили — дырка на дырке… Ну что я теперь с тобой буду делать? — Он обращался к самолету, будто к живому существу.

Отеческое ворчание Козореза тронуло Илиту больше, чем выговор Ефименко. Может, она действительно сделала что-то не так? Может, поиски и доставка елочки в Севастополь — сентиментальная чепуха, которой не следовало заниматься?

Еле волоча ноги от усталости, Илита пошла в длинный барак, где размещались летчики эскадрильи. В ее комнатушке давно не топили. Холодно тут, неуютно. Прямо в одежде она бросилась на жесткую койку. Лежала, думала о своем, ждала, что майор Джапаридзе вызовет, расчихвостит, а то, чего доброго, и посадит под арест.

Так и заснула не раздеваясь.

На следующий день Ефименко запретил ей летать. Впрочем, летать-то было не на чем — «Ласточку» ремонтировали.

А вечером пришло долгожданное письмо от Харитона — событие радостное и вместе с тем немножко тревожное. Судя по письму, Харитон не щадит себя. Каждый полет его — а тяжелые бомбардировщики, как об этом говорят сообщения Информбюро, летают сейчас на бомбежку вплоть до Германии, — по существу, игра с огнем. Илита боялась представить, что будет, если Харитон потерпит аварию, очутится на чужой территории. Нет, нет, лучше не думать об этом!..

О чем же думать? Теперь, наверно, вся эскадрилья знает о вчерашней истории с елочкой. И Джапаридзе уже доложили. Странно, почему он не вызывает к себе?

Злой ветер снова и снова бил в стекло, заставлял дрожать раму.

Мысли Илиты опять вернулись к вчерашней ночи. Она и сама бы не могла сказать точно, что побудило ее полететь за елкой, а затем сбросить подарок над Севастополем. Это был какой-то неожиданный и неодолимый порыв. Она не могла совладать с собой, когда у нее вдруг возникло желание во что бы то ни стало раздобыть елочку для севастопольских детишек. Думала ли она, что может погибнуть, что может погубить машину? Нет, не думала.

День 22 декабря Гитлер назначил последним сроком взятия Севастополя. Предыдущее, ноябрьское наступление на героический город окончилось провалом. Весть, что Севастополь стоит, что фашисты бессильны прорвать его оборону, — эта весть разнеслась по всему миру. И теперь, в декабре, гитлеровские вояки буквально лезли вон из кожи, чтобы сломить сопротивление защитников Севастополя и взять город. Они не останавливались ни перед чем: бросали в бой всё новые и новые полки, день и ночь бомбили оборонительные точки города. Имелись сведения, что у стен Севастополя стоят шесть вражеских дивизий, и не каких-нибудь, не потрепанных, не уставших в боях, а свеженьких, только недавно прибывших из оккупированной Франции, из Польши.

Севастополь сражался. И это было чудом, в которое трудно поверить. Не хватало продовольствия, пришлось нормировать воду. В городе не осталось ни одного целого здания, защитники Севастополя и гражданское население, правда сильно поредевшее, ютились в пещерах, вырытых в крымском туфе. Здесь же, в пещерах, расположились заводы, мастерские, работавшие на фронт, госпитали и штабы войсковых частей.

Эскадрилья майора Джапаридзе перебрасывала через линию фронта в Севастополь боеприпасы и питание.

От аэродрома до осажденного города было всего час лёта. При встречном ветре чуточку больше. Но не ветра опасались летчики эскадрильи. Между Керчью и Севастополем у немцев были десятки зенитных батарей. Под Симферополем дислоцировался большой аэродром гитлеровцев, откуда то и дело взмывали в воздух истребители. А встреча с ними не входила в планы летчиков майора Джапаридзе.