Читаем Дика полностью

Илита кивнула. Правду говорит Джапаридзе: война — это кровь и смерть, это горечь и обида, но другого выхода у советских людей нет — надо воевать, надо защитить свою землю от врага!

— Если не секрет, что пишет твой любимый? — неожиданно спросил Джапаридзе. — Он ведь тоже, кажется, в авиации?

— На тяжелом бомбардировщике летает, — медленно улыбнулась Илита.

Помолчали. Вдруг Джапаридзе укоризненно постучал пальцем по столу.

— Видишь, летает, бомбит фашистов, а ты себя не бережешь. Дика! Одна, без товарищей, к Севастополю лезешь — прямо на огонь, на «мессеров». Я из-за тебя немало поволновался! Ну, думаю, все, пропала. Ребята из звена Ефименко намного раньше тебя вернулись…

— А вам доложили, товарищ командир, почему я снова к Севастополю повернула? — спросила Илита.

— Доложили, доложили, — буркнул Джапаридзе. — Но кто приказывал тебе тащиться к Севастополю?

— Кто? — Илита на мгновение задумалась. — Сердце мне это приказало! Я вспомнила о севастопольских детях. Как они будут счастливы, когда увидят елочку!

Майор встал, положил тяжелую руку на плечо Илиты.

— А если б тебя сбили? Если б взяли в плен? Ты знаешь, какая судьба тебя бы постигла?

— Знаю, — твердо сказала Илита. — Мне было бы нелегко. Но тем, кто дерется в Севастополе, труднее. И севастопольским детям особенно трудно. У них отняли мир и покой, светлые комнаты и еду. Хотели отнять праздник Нового года. Только теперь у них будет праздник, и я счастлива, что смогла им помочь в этом. А взрослые, видя, как играют дети у елки, станут сражаться еще мужественнее, еще горячее!..

Джапаридзе вздохнул.

— Может быть, ты и права. Дика, — Он не снял руки с плеча Илиты. — Наверное, права. Будь я на твоем месте, честное слово, поступил бы так же! Кавказский характер: думает горец сердцем! А сердце всегда смелее головы. И все-таки, Дика, дорогая, армия держится железной дисциплиной. Разве ты этого не знаешь? Знаешь! И мы не сможем победить врага, если будем действовать вразброд…

Его прервали: распахнулась дверь и на пороге появился вестовой.

— Можно войти, товарищ командир? Мне сказали, что вы у лейтенанта Дауровой… Срочная шифровка…

— Расшифрована? — спросил Джапаридзе.

— Так точно, товарищ командир!

— Давайте. — Он взял у вестового листок.

Солдат ушел, а Джапаридзе, снова присев к столу, развернул донесение. Видно, сообщение было радостным, потому что лицо командира вдруг осветилось довольной улыбкой…

— Очень хорошо! — сказал Джапаридзе, прочитав шифровку. — А ведь мы, дорогая Дика, научились воевать, научились! Смотри, за два зимних месяца что сделали! Под Москвой дали немцам жару, из Ростова они бежали без оглядки, и тут, на крымской земле, мы укрепились…

Словно вспомнив о чем-то, Джапаридзе неожиданно остановился и хлопнул себя ладонью по щеке. Он полез в карман реглана, вытащил пачку печенья и кулечек с конфетами.

— Тебе нес, — с некоторым смущением признался он. — Ешь на здоровье! Впрочем, в воздухе придется лакомиться конфетами — сейчас всю эскадрилью подниму в воздух. Новое задание! — Он улыбнулся и снова постучал пальцем по столу. — А за самовольство свое ты у меня еще поплачешь…

Через полчаса летчики эскадрильи были у самолетов. За сутки не знающий ни сна, ни отдыха Козорез привел «Ласточку» в порядок. Илита обошла машину кругом: каждая дырочка залатана, каждый винтик смазан. Не руки у Сергея Ивановича, а золото!

— Можно лететь, Иваныч?

— Можно, — откликнулся Козорез, — только осторожно.

Ветер со стороны Азова нес злую снежную пыль, дышал в лицо холодом. Илита уже взобралась на крыло, когда услышала свою фамилию. От штаба бежал к ней паренек в унтах и ватнике, крича на ходу:

— Лейтенант Даурова! Я к вам стрелком-радистом!

Илита вспомнила Богомолова и грустно усмехнулась. Вот она, война: сегодня ты жив и силен, а завтра валяешься на госпитальной койке или того хуже — лежишь в земле.

Она кивнула новому своему напарнику и, не глядя на него, устроилась за штурвалом. Надо воевать! Надо!

<p><strong>НА ВОЛОСОК ОТ ГИБЕЛИ</strong></p>

Наступила весна 1942 года. Яркой голубизной засияло небо. На солнечной стороне пологих холмов появилась первая зелень, набухали почки.

Илиту радовало это пробуждение природы. Но как-то странно радовало. Глядя на синее небо, на цветок около барака, она наполнялась надеждами на скорое окончание войны.

Однако вести с фронтов не оправдывали этих надежд. Фашистские армии перегруппировались; их насытили пополнениями, присланными из далекой Франции, — ведь второй фронт, как обещали англичане и американцы, так и не был открыт. Разведка говорила, что гитлеровцы готовят новое наступление. Где — под Москвой, у Ленинграда или на Дону — это пока не было известно. Так что надеяться на скорое окончание войны трудно, очень трудно…

Перейти на страницу:

Похожие книги

1. Щит и меч. Книга первая
1. Щит и меч. Книга первая

В канун Отечественной войны советский разведчик Александр Белов пересекает не только географическую границу между двумя странами, но и тот незримый рубеж, который отделял мир социализма от фашистской Третьей империи. Советский человек должен был стать немцем Иоганном Вайсом. И не простым немцем. По долгу службы Белову пришлось принять облик врага своей родины, и образ жизни его и образ его мыслей внешне ничем уже не должны были отличаться от образа жизни и от морали мелких и крупных хищников гитлеровского рейха. Это было тяжким испытанием для Александра Белова, но с испытанием этим он сумел справиться, и в своем продвижении к источникам информации, имеющим важное значение для его родины, Вайс-Белов сумел пройти через все слои нацистского общества.«Щит и меч» — своеобразное произведение. Это и социальный роман и роман психологический, построенный на остром сюжете, на глубоко драматичных коллизиях, которые определяются острейшими противоречиями двух антагонистических миров.

Вадим Кожевников , Вадим Михайлович Кожевников

Детективы / Исторический детектив / Шпионский детектив / Проза / Проза о войне