Диалоги об искусстве. Пятое измерение

И во Фландрии, и в Голландии натюрморты по-прежнему изобилуют аллегорическими мотивами. Это видно в несколько необычном натюрморте кисти антверпенского художника Даниеля Сегерса «Мадонна с Младенцем Христом, святая Елизавета и Иоанн Креститель, окруженные цветами». В центре картины – медальон с изображением святых, его обрамляет изящно написанный картуш, который обвивают цветы: тюльпаны, незабудки, розы. Это не изображение самих персонажей, а изображение картины в картине, таким образом медальон становится деталью натюрморта. Любопытный поворот в этом жанре. Интересно, что Даниель Сегерс был монахом и специализировался на такого рода изображениях. Все цветы, в том числе цветущий померанец, подснежники и даже чертополох, имеют определенное символическое значение: к примеру, розы – это любовь небес.

«Суета сует»

Гораздо более отчетливо аллегорическая тема звучит в картине «Ростовщица и смерть» голландского художника Виллема де Портера. Такого рода картины имели еще второе название – Vanitas, суета сует. В темной комнате за столом сидит женщина, к ней подходит Смерть. Передний план картины завален драгоценной утварью, кувшинами, всякого рода украшениями. Иносказательное содержание произведения таково: приверженность скупости, жадности и накопительству бессмысленна, все равно неизбежно придет смерть. Жадность и скупость – смертный грех, и человек должен об этом помнить – такое нравоучение следует из этой картины. Подобные аллегории и назидания характерны для натюрмортов XVII века не только во Фландрии и Голландии, но и во Франции, Испании и Италии.

Виллем де Портер. «Суета сует (Ростовщица и смерть)», 1640 (дерево, масло)

В Пушкинском музее хранится очень известная картина итальянского мастера XVII века Бернардо Строцци «Суета сует». Это аллегория бренности жизни, также известная под названием «Старая кокетка». Это не натюрморт, но поскольку тема Vanitas – вечная тема искусства – проявляется не только в натюрмортах, мне бы хотелось здесь напомнить об этой работе. Это живописно очень сильное, великолепно написанное полотно. Художник демонстрирует драматически-ироничный подход, изображая преклонного возраста женщину, украшающую себя. Ее отражение на взгляд любого зрителя не должно приносить ей много радости. Она не улыбается. В руке у нее цветок розы, воспоминание о том, какой цветущей и молодой она была когда-то. Дама одета очень кокетливо, хотя все аксессуары не могут скрыть неизбежное увядание плоти, которое приносят годы. Но вместе с тем в женщине есть нечто, достойное уважения, – даже вызывая иронию, она принимает себя такой, какая она есть, и в том, как она представляет себя публике, чувствуется достоинство. Справедливо отмечено учеными, что перед нами личность, и рядом с ней молоденькие, еле скрывающие ухмылку девушки кажутся обезличенными. Тема бренности, неизбежности увядания здесь является ведущей.

Вот еще несколько примеров очень распространенной в XVII веке темы Vanitas, суеты сует. На картине Винсента Лауренса ван дер Винне «Суета сует» представлен сложный набор предметов. Внимание на себя сразу обращает свисающий со стола рисунок, на котором изображен, как было доказано, автопортрет художника. На столе лежат старые и новые книги, которые олицетворяют человеческую мудрость, рисунки, музыкальные инструменты, на дальнем плане стоит знамя – это уже атрибут воинской доблести и славы. Массивный фолиант на переднем плане – книга, в которой фиксировались доходы и расходы. Опрокинутый бокал – и голландские художники очень любили этот мотив – свидетельствует о хрупкости сосуда, коим является сам человек. Внимание привлекает стеклянная сфера в центре – это образ мироздания, но, если присмотреться внимательно, можно разглядеть изображенную внутри нее фигуру художника в шляпе – это второй автопортрет. Это полотно – своего рода исповедь художника – да, он познал в этом мире все: и воинскую славу, и науку, и литературу, он причастен к искусству, он художник, и вместе с тем он не должен забывать о главном – все это суета сует, надо иметь и высшие ценности и верить в них. Весь этот мир, который представлен зрителю, говорит о том, что жизнь коротка, а искусство вечно. Эта сентенция была уже известна тогда.