Девушка в башне

– Нет, – повторил Морозко. Он провел рукой по своим темным волосам. – Я не хотел…

Понимание ранило. Вася скрестила руки.

– Чего ты не хотел? Зачем ты тогда пришел?

Морозко стиснул зубы. Он отвернулся и с силой сжал кулаки.

– Потому что хотел сказать…

Он резко замолчал и посмотрел Васе в глаза.

– Над Москвой нависла тень, – признался Морозко. – Но сколько бы я ни пытался вглядеться в нее, меня отгоняли. Я не знаю, в чем причина. Разве ты не…

– Что я? – спросила Вася. Она ненавидела свой голос, который болезненным криком вырывался из ее горла.

Молчание. Голубое пламя вспыхнуло в глазах Морозко.

– Неважно, – ответил он. – Но, Вася…

На миг показалось, что он действительно хотел сказать что-то, раскрыть некий секрет. Но он вздохнул и сомкнул губы.

– Вася, будь осторожна, – сказал Морозко наконец. – Что бы ты ни выбрала, будь осторожна.

Вася не слушала его. Она стояла рядом, замерзшая, напряженная и пылающая. «Нет? Почему нет?»

Если бы она была старше, то заметила бы борьбу в его глазах.

– Хорошо, – ответила она. – Спасибо за предупреждение.

Вася резко развернулась и запрыгнула на спину Соловья.

Она уже скакала прочь, поэтому не видела, что Морозко еще долго стоял, смотря ей вслед.

Позже, гораздо позже, в холодный и горький предрассветный час красный свет пронесся по небу вспышкой огня. Те немногие, что видели его, посчитали это предвестием. Но многие не видели. Люди спали, видя во снах летнее солнце.

Касьян Лютович видел. Он улыбнулся и вышел из терема Дмитрия во двор, чтобы закончить приготовления.

Морозко узнал бы ту вспышку. Но он не видел ее, потому что мчался один по диким местам мира, подставив напряженное лицо одинокой ночи.

19 Пламя и тьма

На следующее утро желтый солнечный свет залил комнату Васи. Она проснулась от его робкого прикосновения и поднялась. Голова раскалывалась, и она всем сердцем жалела, что накануне столько кричала, бегала, пила и рыдала.

«Сегодня», – билось в ее голове. Сегодня Вася расскажет Дмитрию все, что знала или подозревала о Челубее. Она попрощается с Ольгой и Марьей, но тихо, чтобы они не услышали и не остановили ее. Затем она уедет. На юг… туда, где воздух был теплым, а ледяные демоны не могли беспокоить ее по ночам. На юг. Мир был огромен, и ее семья достаточно настрадалась.

Но сперва скачки.

Вася быстро оделась: старая рубаха, кафтан и штаны, отделанные овечьей шерстью, поверх – плащ и сапоги. Она выбежала на солнце и подставила лицо солнцу. Небо излучало слабое тепло. Скоро на проталинах расцветут подснежники, и зима закончится.

На рассвете снег укрыл двор. Вася пошла в загон Соловья, скрипя сапогами.

Глаза жеребца сияли, и он дышал, как боевой конь перед сражением. Кобылица Зима теперь спокойно стояла рядом с ним.

– Постарайся не победить слишком быстро, – попросила Вася, увидев его дикость. – Я не хочу, чтобы меня обвинили в колдовстве.

Соловей лишь тряхнул гривой и ударил копытом по снегу.

Вася вздохнула.

– Сегодня ночью мы уедем, когда веселье будет в самом разгаре. Поэтому не мучай себя – мы должны уйти далеко до рассвета.

Это немного успокоило жеребца. Вася расчесала его щеткой и шептала планы о том, как они уедут с седельными сумами с наступлением темноты.

Красный ободок солнца только показался над Москвой, когда Касьян вошел во двор Ольги. Он был одет в желто-коричневый кафтан с серебром, приподнятые носы его сапог украшала вышивка. Он остановился у загона. Вася почувствовала, что он смотрит на нее.

Она спокойно выдержала его взгляд. После предыдущей ночи с Морозко она могла выдержать любой взгляд.

– Рад встрече, Василий Петрович, – сказал Касьян. От пота волосы на его висках вились. Вася не знала, нервничал ли он. Да и какой человек не нервничал бы, выставляя обычного коня против Соловья? Она едва сдержала улыбку.

– Доброе утро, господин, – ответила Вася, поклонившись.

Касьян окинул взглядом Соловья.

– Знаешь, конюх может подготовить коня. Тебе не нужно пачкать руки.

– Соловей не потерпит конюха, – отрезала Вася.

Касьян тряхнул головой.

– Я не хотел обидеть тебя, Вася. Мы ведь хорошо друг друга знаем.

«Разве?» Вася кивнула.

– Повезло тебе, – бросил Касьян, снова посмотрев на Соловья. – Конь так тебя любит. Интересно, почему?

– Каша, – ответила Вася. – Соловей ее обожает. Что вы хотели мне сказать, Касьян Лютович?

Касьян шагнул вперед. Рука Васи была на спине Соловья. Ноздри жеребца раздувались: он беспокойно переступал на снегу. Касьян посмотрел Васе в глаза.

– Ты мне нравишься, Василий Петрович, – сказал он. – Понравился в тот миг, когда я тебя увидел и еще не знал, кто ты. Тебе нужно приехать на юг весной, в Башню Костей. У меня лошадей, как травинок на поле, и ты мог бы всех их объездить.

– С радостью, – ответила Вася, хотя знала, что весной будет далеко. – Если великий князь меня отпустит.

В тот миг ей захотелось, чтобы это было правдой. Лошадей, как травинок…

Касьян смотрел на нее так, словно мог проникнуть в душу и украсть секреты.

– Поехали со мной домой, – тихо сказал он с новыми эмоциями в голосе. – Я дам тебе все, что пожелаешь. Я лишь должен сказать тебе…