Ведьмина зима

Кэртин Арден ВЕДЬМИНА ЗИМА

Прекрасно море в бурной мгле

И небо в блесках без лазури;

Но верь мне: дева на скале

Прекрасней волн, небес и бури.

— А. С. Пушкин

Часть первая

1 Марья Моревна

Сумерки. Конец зимы. Двое мужчин пересекали двор замка, опаленного огнем. Двор был в растаявшем снеге, и мужчины погрязали по лодыжки в грязи. Но они пылко говорили, склонив головы, не замечая влаги. За ними был дворец, полный сломанной мебели, в саже. На лестницах лежали обломки ставен. Перед ними были сгоревшие развалины — конюшня.

— Челубей пропал в том смятении, — с горечью сказал первый мужчина. — Пока мы спасали свои шкуры, — сажа темнела на его щеке, кровь засохла в бороде. Под его серыми глазами будто оставили синий след пальцы. Он выпячивал грудь, был юным и невероятно энергичным мужчиной, который довел себя до переутомления так, что теперь не мог успокоиться. Все во дворе провожали его взглядами. Он был великим князем Москвы.

— Шкуры и еще кое — что, — сказал другой мужчина — монах — с ноткой мрачного юмора. Как бы там ни было, город был почти целым, все еще принадлежал им. Прошлой ночью великого князя чуть не свергли и не убили, хоть об этом знали редкие люди. Его город чуть не превратился в пепел, только чудесная снежная буря спасла их. Это знали все. Черный след был в центре города, словно рука Господа опустилась ночью, и с пальцев его слетел огонь.

— Этого было мало, — сказал великий князь. — Мы спасли себя, но не заставили ответить за измену, — весь тот горький день у князя были добрые слова для людей, что попадались ему на глаза, он отдавал спокойные приказы тем, кто уводил выживших лошадей и уносил горелые балки конюшни. Но монах хорошо его знал, видел усталость и гнев под поверхностью. — Я отправлюсь завтра лично с теми, кого можно выделить, — сказал князь. — Мы найдем татар и убьем их.

— Покинете Москву сейчас, Дмитрий Иванович? — спросил монах с долей тревоги.

Ночь и день без сна не умерили пыл Дмитрия.

— Хотите возразить, брат Александр? — спросил он голосом, что вызывал дрожь у его подданных.

— Город без вас не сможет, — сказал монах. — Нужно похоронить мертвых, пострадали поля, потеряны скот и амбары. Дети не питаются местью, Дмитрий Иванович, — монах спал не больше великого князя, так что ему не удалось скрыть напряжение в голосе. Его левая рука была перевязана там, где стрела пронзила мышцу ниже плеча.

— Татары напали на меня в моем дворце после того, как я принял их с доброй волей, — парировал Дмитрий, не скрывая гнева в ответе. — Они сговорились с узурпатором, подожгли мой город. И это должно остаться без отмщения, брат?

Не татары подпалили город, но брат Александр этого не сказал. Эту ошибку можно было забыть, ведь это уже не исправить.

Великий князь холодно добавил:

— Разве твоя сестра не родила мертвого ребенка в хаосе? Королевский младенец мертв, город в пепле — народ закричит, если не будет справедливости.

— Никакая пролитая кровь не вернет дитя моей сестры, — сказал Саша резче, чем хотел. Он ясно помнил, как скорбела без слез сестра, это было хуже любых рыданий.

Рука Дмитрия была на рукояти меча.

— Ты будешь меня отчитывать, священник?

Саша услышал надрыв, еще не заживший, в голосе князя.

— Нет, — сказал Саша.

Дмитрий с трудом отпустил переплетенных змей своей рукояти.

— Как вы хотите найти татар Челубея? — спросил Саша, взывая к разуму. — Мы уже преследовали их раз, неслись две недели среди зимы, когда снег скрыл следы.

— Но мы их нашли, — сказал Дмитрий, щуря серые глаза. — Твоя младшая сестра пережила ночь?

— Да, — с опаской сказал Саша. — Ожоги на лице и перелом ребра, по словам Ольги. Но жить будет.

Теперь Дмитрий обеспокоился. За ним один из людей убирал обломки балки, ругаясь.

— Я бы не успел к вам вовремя, если бы не она, — сказал Саша мрачному профилю двоюродного брата. — Ее кровь спасла ваш трон.

— Кровь многих людей спасла мой трон, — рявкнул Дмитрий, не оборачиваясь. — Она врет и заставила врать тебя, самого правильного из людей.

Саша молчал.

— Спроси ее, — Дмитрий повернулся. — Спроси ее, как она нашла татар. Не только зорким взглядом — таких людей у меня десятки. Спроси, как она это сделала, и я одарю ее. Вряд ли кто — то в Москве захочет жениться на ней, но можно уговорить боярина. Или можно золотом подкупить монастырь забрать ее, — Дмитрий говорил все быстрее и быстрее, лицо исказилось, слова вырывались. — Или можно отправить ее домой в сохранности… или в терем к ее сестре. Я проверю, чтобы ей хватило золота. Спроси, как она это сделала, и я сразу сделаю это для нее.

Саша глядел, полный слов, которые не мог сказать.

«Вчера она спасла тебе жизнь, убила чародея, подожгла Москву и все спасла. За одну ночь. Думаешь, она согласится пропасть ценой приданого или любой другой? Ты хоть знаешь мою сестру?».