Девушка в башне

Она заснула. Сон был похож на зиму, на болезнь. В ее сне снова умирали люди – мужественно или с криками, их внутренности сверкали на снегу. Рядом стояла фигура в темном плаще, спокойная и знающая, что делать.

Но во сне Вася услышала ужасно знакомый голос.

– Бедный повелитель зимы пытается поддерживать порядок. Но поле боя – мое царство, а он лишь забирает остатки.

Вася обернулась: за спиной у нее лениво улыбался одноглазый Медведь.

– Здравствуй, – сказал он. – Нравится моя работа?

– Нет, – охнула она. – Нет…

Вася побежала, отчаянно скользя по снегу, спотыкаясь о пустоту, падая в бесконечную белизну. Она не понимала, кричит или нет.

– Вася, – раздался голос.

Рука поймала ее, не дав упасть. Вася знала эту ладонь с длинными проворными пальцами. «Он пришел за мной, – подумала она. – Теперь мой черед». Она начала изо всех сил отбиваться.

– Вася, – снова раздался голос в ухе. – Вася.

В том голосе была жестокость, и зимний ветер, и старый лунный свет. Даже грубая нотка нежности.

«Нет, – подумала Вася. – Нет, ненасытный дух, не будь добр ко мне».

Но ее пыл угас. Вася не знала, сон ли это. Она прижалась к плечу Морозко и отчаянно разрыдалась.

Во сне чужая рука нерешительно обняла ее. Морозко гладил ее по голове. Слезы Васи разбередили ядовитую рану воспоминаний. Наконец, она затихла и подняла голову.

Они стояли вместе в лунном свете. Деревья вокруг спали. Медведя не было – он был связан. Мороз покрыл воздух серебром. Она спала? Морозко был частью ночи. Его ноги были босы, бледные глаза выглядели встревоженно. Живой мир колоколов, икон и сменяющихся времен года казался сном, лишь ледяной демон был настоящим.

– Я сплю? – спросила Вася.

– Да, – ответил Морозко.

– Ты и вправду здесь?

Он ничего не сказал.

– Сегодня… сегодня я видела… – прошептала Вася. – И ты…

Морозко вздохнул, и деревья покачнулись.

– Я знаю, что ты видела, – сказал он.

Ее ладони сжимались и разжимались.

– Ты был там? Только ради умерших?

Он снова промолчал. Вася отпрянула.

– Они хотят забрать меня в Москву, – сказала она.

– Ты этого хочешь?

– Я хочу увидеться с сестрой, – кивнула Вася. – И побыть с братом. Но я не могу вечно оставаться мальчиком, и я не хочу быть девочкой в Москве. Они найдут мне мужа.

Мгновенье Морозко молчал, но его глаза потемнели.

– В Москве много церквей. Очень много. Я не могу… У демонов нет силы в Москве.

Вася отстранилась, скрестив руки на груди.

– Это важно? Я не останусь там навсегда. Я не прошу тебя о помощи.

– Да, – согласился он. – Не просишь.

– Та ночь под елью… – начала она.

Снег вокруг них падал туманом.

Морозко собрался с силами и улыбнулся. То была улыбка повелителя зимы, старого, справедливого и непостижимого. Глубокие чувства пропали с его лица.

– Ну, безумная? – спросил он. – О чем ты хотела спросить? Или боишься?

– Я не боюсь, – огрызнулась Вася.

Это было и правдой, и ложью. Сапфир под одеждой нагрелся. Он сиял, хотя Вася этого не видела.

– Я не боюсь, – повторила она.

Его дыхание холодило ей лицо. Васе бы хотелось, чтобы этот сон не кончался. Она сжала рукой его плащ и потянула к себе.

Она снова удивила его. У Морозко перехватило дыхание. Он сжал ее руки, но не стал отстраняться.

– Почему ты здесь? – спросила Вася.

Она думала, что он не ответит, но Морозко нехотя сказал:

– Я услышал, что ты плачешь.

– Я… ты… Ты не можешь вот так приходить ко мне и уходить, – сказала она. – Спасать меня. Бросать с тремя детьми в темноте. Снова спасать. Чего ты хочешь? Не нужно… целовать меня и уходить… я не… – Она не могла подобрать слов, но пальцы говорили за нее, впивались в сверкающий мех его плаща. – Ты бессмертен, и, возможно, я для тебя ничто, – яростно сказала она. – Но моя жизнь – не твоя игра.

Морозко сдавил ее руку почти до боли. Он начал разжимать ее пальцы один за другим, но руку не отпускал. Он прожег ее взглядом – так сверкали его глаза.

Ветер вновь тряхнул древние деревья.

– Ты права. Больше никогда, – просто сказал Морозко. Его слова снова прозвучали как обещание. – Прощай.

«Нет, – подумала она. – Не так…»

Но он уже ушел.

12 Василий Храбрый

Колокола прозвонили утреню, и Вася проснулась, ошеломленная снами. Тяжелые покрывала, казалось, душили ее. Как пойманный зверь, Вася вскочила на ноги, и холод утра привел ее в чувство.

Она вышла из кельи Саши, спрятав волосы под шапкой и капюшоном, страстно желая принять баню. Двор вокруг нее кипел. Мужчины и женщины бегали, кричали, ругались. Вася догадалась, что они собирались уходить. Опасность миновала, и крестьяне хотели домой. Кур загнали в ящики, коров собрали в стадо, детей успокоили, костры потушили.

Конечно, они возвращались домой. Теперь все было хорошо. Логово разбойников было обнаружено, сами разбойники убиты, ведь так? Вася отмахнулась от мыслей о пропавшем предводителе.

Она пыталась понять, чего хочет больше – позавтракать или облегчиться, как вдруг к ней подбежала бледная Катя в сбившемся головном платке.

– Спокойно, – сказала Вася, поймав девочку, пока та не свалила обеих в снег. – Еще слишком рано, чтобы так бегать, Катюша. Ты что, чудище увидела?

Катя раскраснелась и шмыгала носом.