Девушка из Дании

– Ладно. – Грета подхватила Эдварда IV на руки и встала посреди комнаты в тускнеющем прямоугольнике света, глядя, как Лили собирается уходить.

Лили непременно нужно было вырваться. Хенрик сообщил, что допоздна будет работать у себя в студии. «Иди на свет», – написал он в записке, спрятанной в стопке чистого белья.

– Ты надолго? – осведомилась Грета.

– Не знаю, – качнула головой Лили. Она застегнула пальто, готовая к выходу. Придется рассказать Грете про Хенрика, но только не сегодня. – Доброй ночи, – попрощалась она с каким-то смутным ощущением, а когда открыла дверь, то увидела на пороге Ханса: тот стоял с поднятой рукой, собираясь постучать.

Он вошел. Лили осталась в дверях. Ханс выглядел утомленным, на шее у него болтался развязанный галстук. Он пригласил Грету и Лили поужинать.

– Я как раз уходила, – сказала Лили.

Грета же сказала, что Лили в последнее время страшно занята. Это явно ее злило – судя по тону, которым она поведала Хансу, что Лили устроилась на работу в парфюмерный отдел универмага «Фоннесбек».

– Меня взяли, потому что я знаю французский, – пояснила Лили, по-прежнему стоя в пальто.

Управляющая магазином, женщина в черной блузке, сплющивавшей ее бюст, велела Лили в общении с покупателями использовать акцент. «Разговаривайте как француженка. Притворитесь не той, кто вы есть. Магазин – это сцена!» Каждый день Лили выставляла на серебряный поднос хрустальные флаконы и, опустив глаза, тихо предлагала проходящим посетителям универмага нанести каплю парфюма им на запястье.

– Мне пора, – сказала Лили и шагнула к Хансу – поцеловать на прощание.

Он изъявил желание присоединиться к ней на прогулке, но Грета заявила, что спутники Лили не нужны.

– Я побуду с ней совсем недолго, а потом вернусь, Грета, и мы сходим поужинать, – сказал Ханс.

На вечерней улице было сыро. Какая-то женщина стучала в дверь доктора Мёллера. Выйдя из Вдовьего дома, Лили и Ханс встали в нерешительности.

– Куда пойдем? – спросил Ханс.

– Я собиралась прогуляться до Кристиансхавна. Но тебе необязательно идти со мной, – ответила Лили. – Это слишком далеко.

– Как поживает Грета?

– Ты же ее знаешь. Грета никогда не меняется.

– Вряд ли это так. Переезд не выбил ее из колеи?

Лили в задумчивости остановилась. Разве это не есть самое мучительно-прекрасное в Грете? То, что она всегда одинаковая: пишет картины, строит планы, закладывает волосы за уши?

– Нет, у нее все хорошо, – сказала она. – Кажется, она на меня сердится.

– За что?

– Порой я ломаю голову, почему она вообще позволила мне пройти через все это, если думала, что впоследствии все останется по-прежнему.

– Она никогда так не думала, – возразил Ханс. – Грета с самого начала все понимала.

Женщину с рукой на перевязи впустили в дом доктора Мёллера. Сверху, из квартиры моряка, раздался крик.

– Куда ты идешь, Лили? – спросил Ханс. Он накрыл ее ладони своими и стал растирать, согревая от холода.

Иногда она удивлялась, как вообще не проваливается сквозь землю от любого прикосновения мужчины. Ей не верилось, что ее плоть и кости не рассыпаются под пытливыми мужскими пальцами. Особенно остро она чувствовала это наедине с Хенриком, чьи руки изучили каждый ее позвонок. Когда он брал Лили за плечи, она боялась сложиться пополам подобно листку бумаги, однако этого не происходило, и Хенрик продолжал ее обнимать и целовать.

– Мы ведь давно друг друга знаем, – промолвил Ханс.

– По-моему, я влюбилась, – начала Лили. Она рассказала Хансу про Хенрика, про встречи и поцелуи в его студии по вечерам и про то, что Лили только и мечтает никогда больше не возвращаться во Вдовий дом.

– Я так и думал, – кивнул Ханс. – Почему ты ничего не скажешь Грете?

– Она будет ревновать. Попытается нам помешать.

– С чего ты взяла?

– Однажды так уже было.

– Но с тех пор прошло много времени, верно?

Лили подумала над его словами. Конечно, Ханс прав. С другой стороны, он не знает Грету так хорошо, как она. Ему не приходится ловить на себе ее косой, злобный взгляд всякий раз, когда Лили выходит из дома или поздно возвращается. Как там Грета однажды сказала? «Я, конечно, тебе не мать, но так или иначе желаю знать, где ты проводишь время».

– Разве она не имеет на это права? – спросил Ханс.

– Кто, Грета?

Впрочем, признавала Лили, Грета не всегда так себя вела. К примеру, на прошлой неделе она встретилась с Лили у служебного входа в универмаг «Фоннесбек» и объявила: «Прости, но планы изменились. Сегодня я ужинаю с Хансом. Уверена, ты вполне позаботишься о себе сама». Или вот на днях, проснувшись после дневного сна, Грета сказала: «Мне снилось, что ты выходишь замуж».

– Проводить тебя до моста? – спросил Ханс.

– Не надо, – отказалась Лили. – Возвращайся к Грете. – Ей вдруг пришло в голову, насколько сблизились Ханс и Грета в последнее время: совместные ужины за длинным столом, тихие вечера во Вдовьем доме и игра в покер, чтобы скоротать время в ожидании Лили; новая, не свойственная Грете привычка полагаться на него – Лили все чаще и чаще слышала от нее: «Спрошу у Ханса».

– Хочешь на ней жениться? – догадалась Лили.

– Я пока не делал предложения.

– Но сделаешь?