Девочка со спичками

На нижней палубе зацокали каблуки – кто-то из эскортниц пошел к бару. Огоньки камер зажглись вслед изящной блондинке россыпью мелких бордово-красных паучьих глаз. Они пялились на нее из каждого уголка яхты.

Густые локоны по пояс, золотистое бикини, сетчатое бежевое парео, длинные загорелые руки и ноги. Она торопилась, каблуки были высокими – и вдруг одна из тонких ног подвернулась. Блондинка едва успела схватиться за барную стойку – и совсем не изящно выругалась. Отдышалась, вытащила из холодильника возле бара маленькую, с ладонь, бутылочку шампанского, откупорила и поспешно пригубила из горла.

Игорь отодвинулся подальше в тень, под навес, и не подал виду, что наблюдает: когда люди думали, что их никто не видит, они вели себя гораздо интереснее.

Лицо блондинки было совсем юным, но очень уставшим. Она не улыбалась – только о чем-то напряженно думала, иногда покусывая кончик большого пальца. Шампанское она выпила почти залпом, отставив в сторону запотевший бокал. На скулах блондинки сияли остатки золотистых блесток, и солнце причудливо в них преломлялось, как будто девушка была не отсюда, а вышла на палубу прямо из горячего обездвиженного моря – золотая, небрежная, гибкая русалка, которая послушно кивает тебе, улыбается и всегда с тобой согласна.

И так ведь и правда проще – не нужно гадать, как она к тебе относится. Ты для нее – не больше, чем приключение на один вечер, до следующего порта, где она покинет белоснежную яхту, чтобы не встретиться с тобой больше никогда. И ты так и останешься для нее богатым сумасшедшим русским, который развесил камеры даже в ванных, извращенец, – но чего не сделаешь за деньги, если тебе девятнадцать, ты из бедной семьи и умопомрачительно красива.

Катерок наконец перестал пыхтеть и остановился у самого борта «Селесты».

– Привет, сынок! – раздался спустя пару минут голос из динамиков яхты. – Отдохнул как следует? Готов делать дела?

Соколов лег в гамак под навесом и закрыл глаза, ощущая качку – не от волн, которых так и не было, но от дикого, неконтролируемого страха перед будущим, где его снова вынудят приходить вовремя, одеваться в рубашки и галстуки, любезно улыбаться и разговаривать полунамеками, шантажировать, врать, манипулировать, взламывать и ломать – в общем, делать все, что он так хорошо умеет.

Конечно, Игорь предполагал, что Крайнов приедет, хотя и не знал, когда: Михаил Витольдович умел выждать ровно столько, сколько нужно, чтобы получить результат.

– Да, – ответил Соколов, и его коричневая от загара, сухая оболочка улыбнулась.

Крайнов уже неторопливо поднимался на яхту по откидному трапу под раскаленными лучами солнца, встающего из морских глубин. Наконец он перекинул ноги за борт и, довольно скалясь вслед просыпающимся моделям, которые сновали по кораблю, как пестрые рыбки, вытер пот со лба старомодным белым платочком.

Они коротко обменялись новостями и сели завтракать прямо на палубе за круглым столом с кипенно-белой хлопковой скатертью. И вдруг Михаил Витольдович, без энтузиазма ковыряя ложкой авокадо – ему нельзя было много чего из-за давления, и он постоянно это подчеркивал, хотя коньяк при этом продолжал распивать, – сказал:

– Помнишь то дельце, с которым я к тебе в прошлом году приходил?

Игорь колебался. Он почему-то не хотел признаваться Крайнову, что сжег бумажку, не посмотрев, что было внутри.

– Смутно.

Михаил Витольдович расхохотался:

– Сразу понятно, что ты не читал!

– Да что там было-то? – недовольно нахмурился Соколов.

Крайнов, разомлевший от жары, поглубже натянул на нос черные солнечные очки и тяжело наклонился через стол к Соколову – через отварные яйца в блестящих серебром розетках, через чашки с кофе и бутерброды с пастрами и икрой, через свежие устрицы и половинки лимонов – и что-то быстро шепнул ему на ухо, всего несколько слов.

Молчание затопило «Селесту».

Легкий ветерок начал потихоньку разгонять мертвый штиль, в который попала «Селеста»; он дул с берега, предвещая к обеду отличный бриз. Можно будет больше не идти на двигателях, а попробовать поставить паруса. Сейчас они висели, как крылья мертвой бабочки, скрученные в жгуты над головами обитателей яхты.

– Ну так вот. А мешают нам в этом всего пара человек. Одного ты точно знаешь, – лукаво улыбнулся Михаил Витольдович. – Второй – мой давний партнер из хаба, правда, бывший. Хороший когда-то был человек. Только вот уцепился за это место и сидит. А место-то важное, стратегическое. Ну он и сам не дурак, потому там и засел. Так что всего-то и надо, что его хорошенько замотивировать, чтоб местечко уступил. А с нашими я договорюсь, не переживай. СК, ФСБ, армейцы – все на твоей стороне будут. Ты ж свой человек, в самом деле. Только ОКО осталось дожать.

Игорь молчал, удивленно глядя на Крайнова: ему все еще не верилось, что подобные вещи можно услышать вот так просто – не в подпольных клубах и казино, не с фанфарами или грифом «секретно», а за завтраком после пьянки посреди перегретого августовского моря.