Девочка со спичками

…22 октября с помощью единовременной блокировки дверей и окон террористической группировке „Радикальные консерваторы“ удалось захватить в заложники в общей сложности 10 000 школьников в двенадцати школах Москвы и Подмосковья. Угрожая жертвам бомбами, якобы находящимися в школах, они требовали упразднить визовую систему в мегаполисах и предоставить равные права на бесплатное обучение всем желающим. Благодаря слаженной работе спецслужб и команды корпорации „ОКО“ заложников удалось освободить в течение нескольких часов. Такая скорость стала возможной благодаря тому, что процесс координировался через систему «умных» камер „ОКО“. К сожалению, спасти удалось не всех: один взрыв все-таки прогремел в школе № 5 подмосковного Троицка-N. В результате взрыва погибли двенадцать учащихся московской „Школы для одаренных подростков“, которые в тот момент находились в Троицке-N на открытом уроке в рамках федеральной программы обмена опытом.

Мы искренне соболезнуем семьям погибших:

Алексей Митрофанов, 15 лет

Марина Колесникова, 16 лет

Кирилл Лейпциг, 14 лет

Иван Степченко, 16 лет

Лариса Пришвина, 15 лет

Ольга Самохвалова, 14 лет

Алина Кольцова, 15 лет

Сергей Александров, 14 лет

Михаил Лукьянов, 16 лет

Светлана Ситникова, 14 лет

Александр Гриб, 15 лет

Павел Борисов, 14 лет».

Кира завела машину и не спеша поехала знакомой дорогой в сторону кладбища.

* * *

Черные скрипучие ворота резали сумеречное небо на равные участки. Бросив машину у входа, Кира осторожно вошла. Робот-смотритель зажегся, плавно мигая в темноте, равнодушно скользнул по ней глазами и снова погас, перейдя в режим экономии энергии. Она не пряталась от него, подозревая, что записи с кладбищенских камер в Троицке-N никто не смотрит. В этом городке ничего никогда не происходило – за исключением, конечно, теракта десятилетней давности. Под мышкой Кира сжимала коробку из строймаркета.

Оказавшись у памятника с отпечатками детских рук, она еще раз развернула список фамилий и сравнила его с тем, что было написано на надгробии, – одни и те же имена.

Кира быстро перебрала в голове все, что сумела нагуглить про родителей этих детей. Она много писала им в соцсетях под видом разных людей, пыталась связаться, узнать какие-то детали о двадцать втором октября – но ей никто так и не ответил, словно их убрали как лишних свидетелей или они настолько устали от вопросов журналистов, что давно перестали реагировать.

Она опустилась на колени перед мемориалом и распаковала коробку с «Кротом». Тот тихо зажужжал, выдвигая лопасти, и вошел, как нож в масло, в рыхлую землю справа от изголовья памятника.

«Это просто образец ДНК, я не хочу ничего плохого, только узнать правду, мне нужен всего один образец», – отчаянно успокаивала она себя.

«Крот» копался на глубине нескольких метров и транслировал изображение с камеры на проекцию из часов Киры.

Обломки полусгнившего дерева, земля, земля, еще земля – кажется, она даже видела лоскуты обивки с гробов. Кира приготовилась скомандовать «Кроту», чтобы тот вытащил фрагмент кости или чей-нибудь зуб.

Минуты текли, но изображение не менялось: дерево, обивка, земля, какие-то клубни – и снова земля, и ничего больше.

Кира в ужасе увеличивала изображение с камеры «Крота», но результат оставался тем же.

«Ну давай же, хоть что-нибудь, пожалуйста!» – умоляла она «Крота», судорожно прогоняя в голове воспоминание Соколова об этом кладбище. Она силилась найти в нем какую-то подсказку, хотя бы намек на то, что ей теперь делать.

Соколов из воспоминаний спокойно стоял напротив памятника и смотрел на тяжелые венки из роз – без единой мысли в голове.

«Что ты за чудовище…» – подумала в тот момент Кира: она наивно полагала, что на церемонии прощания президент должен был хоть немного посочувствовать погибшим.