Девять камер ее сердца

Ты помедлила, а потом выплеснула это на меня, как будто уже несколько дней носила боль в себе, как дождевое облако. Ты сказала, что не хочешь ввязываться в то, что вынуждена будешь оставить через несколько месяцев, когда тебе придется уехать из города. Что это не стоит той сердечной боли. Что ты устала от потерь. Ради меня, сказала ты, ты бы хотела остаться здесь, но сейчас невозможно найти работу, которая позволила бы получить визу. Поскольку я никогда не должен был обращаться за визами, я почти ничего не понял, но ты терпеливо разъяснила мне все и сказала, что поэтому мы должны расстаться.

— Может быть, можно еще что-нибудь сделать? — Я был в отчаянии, ведь все это не должно было исчезнуть так быстро.

— Ничего.

— Ну должно же быть хоть что-то, — настаивал я.

— Мы можем пожениться, — пошутила ты.

— Давай.

— Ну, может быть, ты хочешь подумать…

Я сказал, что подумал.

Вместо того чтобы встревоженно отпрянуть, ты вела себя так, словно я спросил, не хочешь ли ты еще бокал вина.

— Ну ладно.

Ты сказала, это не означает, что мы повелись на всю эту ерунду, диктуемую нам институтом брака, потому что мы прогрессивные люди, но это позволит нам остаться на том же месте, и это такой красивый, импульсивный поступок — ко мне это, кажется, вообще не относилось.

Я родом из маленького городка в горах, на юге континента, оттуда, через канал. Мои родители перебрались туда из бедной части страны, когда были еще молодыми и старались «преуспеть». История всех эмигрантов.

Так что мы с моим младшим братом тоже должны были преуспевать. Постоянно. Это был единственный способ заслужить родительскую любовь. Мы должны были ее заработать. Каждой хорошей оценкой, каждым забитым голом, каждым выигранным состязанием, каждым экзаменом, сданным лучше всех.

Любовь превратилась в выставку достижений.

А для тебя я был готов на самое лучшее.

Например, как тогда, когда ты, смущаясь, сказала мне, что пытаешься работать над своей первой книгой.

Я был так горд. Это будет огромный успех, сказал я. Я старался говорить тебе все правильные вещи в нужное время. (Я знаю, что у меня не всегда получалось, я не идиот. Но я старался.)

Теперь, когда ты тут, со мной, и будешь со мной, это самое малое, что я могу для тебя сделать.

Чтобы лучше узнать друг друга, мы стали жить вместе, в крошечной квартирке-студии в здании на склоне. Напротив была детская школа танцев, там весь день звучала музыка и упражнялись балерины, и мне казалось, что не может быть места лучше для начала совместной жизни. Я надеялся, что и для тебя это достаточно художественно.

Не то чтобы я много знал об этом.

У меня в жизни особо не было времени на то, чтобы развивать… кажется, это называется эстетика.

А у тебя этого было в избытке. То, как ты одевалась, как обставляла комнату, странные вещи, которые ты собирала там и тут и которые сплетались в хаотичную, но прекрасную симфонию. Ты была на пять лет старше меня. Может быть, дело было отчасти в этом.

Я в основном учился. (Кажется, тебе это нравилось.) Я работал над диссертацией, скребясь в своем научном мире, как ученая мышь. Так ты меня называла. Я сказал, что я похож на мышь, но ты сказала, нет, не похож. И провела руками по моим рукам, по груди.

Я немного бегал и занимался в спортзале и поэтому был в форме. Судя по всему, тебе это нравилось.

И вот мы зажили своим домом.

Кто бы мог подумать, что жизнь может быть такой внезапной и полной сюрпризов?

Трудно поверить, что вскоре мы будем разделять гораздо больше, чем просто пространство комнаты.

Мы станем неразрывно связаны навсегда. Хотя мы, конечно, обсудили все это и сделали это по множеству самых разных причин. Мы показали крупную фигу стране, в которой ты можешь остаться, только если у тебя есть работа, а не когда ты кого-то полюбишь. Вот что это было. Огромная фига. Люди всегда найдут способ быть вместе, заявили мы, и никакие границы не могут им помешать. Я был рад, что мы сходимся в этом случае во мнениях. Это казалось мне важным. А тем временем мы готовили друг для друга. Я делал мясные блюда с соусом из трав и всякого другого, а ты пыталась приготовить что-то экзотическое — вроде корейских оладий из креветок, которые получились толстыми и сырыми (но я все съел и сказал, что очень вкусно), и мы вместе пекли пиццу в микроволновке. Ты любила выпить, так что я всегда приносил из магазина вино или пиво, а в последнее время ты вдруг полюбила сидр. Особенно персиковый. Я тоже старался его полюбить.

Свадьбу мы сделали скромную. Мы не хотели устраивать ничего больше, чем просто тихий день с немногими друзьями. Приедут родители, твои и мои. Ну и конечно же, у нас просто не было денег на что-то выдающееся. Хотя даже если бы они были, мы бы все равно не стали бы ничего устраивать. Мы просто не любим таких вещей.

Ты сама сделала приглашения, с аппликациями из бумаги, лентами и рисунками.

То, что ты сделала, казалось мне ужасно милым.

Это было лето нашей любви.