Девять

– Есть и министр.

– Вы, жалкий эрудит, вы смели назвать нас предателями?

Почтенное собрание враз затихло, ибо запахло жареным. Пушкин тренированной правой уже сжимал-разжимал пальцы. Мне как идейному вдохновителю проекта надо было спасать положение.

– Если я не прав, Александр Сергеевич, я готов извиниться – перед каждым из вас и перед вами в частности; в любом случае, я не слишком дорожу своей жизнью, так что вам ничего не грозит. Я даже оружия в руки не возьму. О дуэли не может идти и речи. Тут уж извините. Прощай, оружие. Я слишком хорошо понимаю ценность каждого из вас. Но именно потому, что я не слишком дорожу своей жизнью, я скажу вам все, что думаю о вас. Я слишком дорожу истиной. Сейчас мне стыдно за ваше поведение, и я чувствую себя брошенным, преданным. Я ведь за ваши идеалы сражаюсь! Я ведь вам поверил! А вы ведете себя так, будто чувство собственного достоинства для вас пустой звук. Если бы я не знал, кто вы такие, я бы каждого из вас вызвал на дуэль за оскорбление высокого духа великих шедевров родовитого Гомера, графа Толстого, де Сервантеса, лорда Байрона, дворянина Пушкина, аристократа Алигьери, фон Гете, и, да простит меня вот этот «Потрясающий Копьем», того лорда, который скрывается за псевдонимом Уильям Shakespeare… А перед дуэлью я бы порекомендовал всем вам без исключения почитать на вечный сон грядущий вышеперечисленных авторов. «В их произведениях, – задиристо сказал бы я, – вы найдете то, что называется достоинство, честь, ум, совесть. Да хотя бы только это».

Изумленная Луна, казалось, застыла в самой середине окна, внимая моим речам.

ПРОДОЛЖЕНИЕ СЛЕДУЕТ.

9

9.7.

– Кто такой Гигантюк? – спросил я.

– А, задело! Зацепило! Я вижу: ты никогда не пропустишь мимо ушей важную информацию. Зачем тебе Гигантюк?

– Пока не знаю. Ты ведь сам несколько раз вспомнил о нем – в контексте, так или иначе касающемся меня. Никто тебя за язык не тянул. Ладно, не хочешь – не говори.

– Ты прав: я не хочу говорить о нем. Но я скажу. У тебя вдруг, нежданно-негаданно, одним союзником стало больше, а у меня – меньше. Говорю об этом только потому, что я все еще убежден: истина на моей стороне. Я верю в свою победу!

– Самое ценное в твоей галиматье – «все еще». Этой оговорочке цены нет. Ты сомневаешься, Веня…

– Я играю в открытую. И иду до конца.

– И при чем здесь Гигантюк?

– Руслан Гигантюк, 1970 года рождения. Математик. В одиночку размотал три тупиковые математические теоремы. Весь математический мир в шоке. Просто поверить не могут: как такое могло быть под силу одному человеку. Несравненный геометр. Интеллект уникальный. Но кроме математики его ничто не интересует. Мы создали ему идеальные, с точки зрения его потребностей, условия. Понимаешь, это бог цифири и геометрии. Он за малым не контролирует само пространство. Он его как-то вычисляет, сводит к единой точке, потом вновь раскручивает спираль…

Я едва устоял на ногах: во мне шевельнулось то самое ощущение улёта .

– А я здесь при чем?

– Понимаешь, он решил какие-то свои вселенские задачи и сдулся, потерял ко всему интерес. Мы уже почти время за бороду ухватили, какие-то смутные, но небывалые возможности открываются, и вдруг этот говнюк сливает… Я его тормошу: в чем дело, предатель? А он отвечает: думаете, я цифрами занимаюсь? Нет, оказывается, я занимаюсь нравственностью. Я это только сейчас понял. И я отказываюсь работать на вас. Вот скажи мне: как связаны математика и нравственность? При чем здесь нравственность? Это как ты со своей любовью носишься. Не ожидал я удара в спину со стороны математики. Руслана подозревать в грязной игре невозможно: невинен, как дитя, и так же глуп. Гений, бля. Просто вещает от имени космического закона.

– А если он прав, Веня?

– А что тогда вокруг нас происходит, Плато? Реальный мир – он что, виртуальным оказывается? Я прожил виртуальную жизнь? Меня окружали виртуальные люди? Меня что, не было, что ли? Этот п…дюк мог ошибиться, не тот значок в своих теоремах поставить – и все, весь мир с ног на голову переворачивается. Не верю я ему!

– А я верю.

– Верю! А доказать ничего не можешь!

– Математически не могу, а философско-логически – вполне. Нравственность – это проекция информационного закона, форма закона сохранения и превращения информации. Я делаю Гигантюку браво. С помощью математики, посредством расщепления пространства и времени выйти на нравственность и, значит, на разум! Ай да сукин сын! Мне бы и в голову не пришло. Интеллект тоже чего-то стоит.

– В том-то и дело, что не стоит, а стоит (он поставил ударение на второй слог). Работать на нас – это одна сторона вопроса, здесь мы бы его перехитрили. Он как вкопанный замер перед философией, перед проблемами добра и зла. Чуть ли не каяться начинает. Короче, к математике потерял всякий интерес. С другой стороны, я его понимаю.

– Ты? Гигантюка?