Девяносто третий

– Как бы это лучше объяснить? У тебя редкое сочетание знаков Зодиака и планет, – начала она, подбирая нужные слова.

– Великим человеком стану?

– Великим вряд ли. Но выдающимся можешь.

– Может, просто видным? Знаешь, как раньше секретари ЦК были?

Юля нахмурилась.

– Ты зря смеешься. Люди твоей программы могут многого добиться, если захотят. По крайней мере, нищета им точно не грозит. Но в то же время они, в сущности, всегда одиноки…

– В профессию-то я не напрасно подался? – спросил Алексей, почему-то не захотев больше иронизировать.

– С профессией всё нормально. Она твоя.

Сегодня, разглядывая помятый листок, он с грустью подумал о том, что, возможно, предсказательница права. Ему вдруг захотелось позвонить Даше. Автоматический выход на межгород был только на телефоне редактора. Алексей переместился со своим стулом к столу шефа, отыскал в блокноте код с номером и набрал комбинацию цифр. Не меньше минуты слушал длинные гудки, пока не сообразил, что рабочий день в Норильске давно окончен.

Он поднял голову и повстречался глазами с Юлей, которая смотрела на него из угла напротив. В ее взгляде сквозила какая-то обреченность.

Хлопнула входная дверь на пружине, впуская Станислава Петровича.

– Ну как? – сразу спросил Алексей.

Шеф махнул рукой.

– Не пойду больше.

– Почему?

– Так жизнь пройдет, и без толку.

– Опять не увиделись?

– Увиделись. Выскочил из кабинета на пять секунд.

– И что сказал?

– Попробуй угадать.

– На завтра перенес?

– На послезавтра. Дескать, завтра сессия, некогда. В приемной толпа. Как я вообще пробился, не знаю.

Алексей дал шефу отдышаться, выразительно поиграл бровями и достал из сумки заветную статью. Тот основательно уселся под портретом Михаила Сергеевича, почесал бороду, сдавил пальцами сигарету и погрузился в чтение. Прочел, потом перечитал снова. Открыл папку с материалами, тихонько подложенную Алексеем, полистал их, изредка останавливаясь для изучения.

– Со всем этим выступит депутат и сделает официальный запрос, – наклонившись вперед, очень тихо сказал Алексей.

– Я знаю, – перебил его шеф. – Пойдем, покурим.

Дымя под открытой форточкой, он продолжил:

– Не влипнем?

Алексею захотелось процитировать афоризм Киреева про зубы и рот.

– Я так понял, федералы это подхватят.

– Да, каша заварится знатная, – Станислав Петрович покачал головой. – Фамилию твою оставляем под текстом?

– Мою.

– Ладно, пусть. Пан или пропал. Тихоныч завтра в типографии дежурит. Резервируем всю третью полосу, график сдачи подправим. Передай там, кому надо, что вопрос согласован, – тон редактора стал деловым. – На сессию пойдешь сам, вместо меня. С тебя контрольный звонок. Мне. Лично.

Мама разогревала ужин, когда по телевизору объявили, что в двадцать ноль-ноль выступит президент. Стоило Ельцину появиться на экране и начать говорить, как смысл происходящего дошёл до Алексея в полной мере.

-…у нас есть шанс помочь России. Верю, что мы используем его ради мира и спокойствия в нашей стране, ради того, чтобы изгнать из России ту изматывающую борьбу, от которой все мы давно устали. Общими силами сохраним Россию для себя, наших детей и внуков! Спасибо.24

В эфире назойливо зазвучал рекламный ролик про жевательную резинку со вкусом мяты. Алексей кинулся к телефону. У всех, к кому он пытался пробиться, было занято. Депутаты, их помощники, чиновники, партийцы всех мастей названивали наверх и друг другу.

Наконец, после получаса тщетного нажимания кнопок, случилось соединение.

– Алло, слушаю! – скороговоркой ответил Фёдор Михайлович Кобрин.

Алексей, подлаживаясь под его темп, попросил сказать пару слов для газеты.

– Ситуация понятная, – мигом откликнулся Кобрин. – По моим данным, в настоящее время созывается чрезвычайное заседание Верховного Совета. Без сомнения, депутаты квалифицируют действия Бориса Ельцина как государственный переворот. Завтра утром наш областной Совет рассмотрит только один вопрос – о специальном обращении в связи с происходящими событиями.

– И что теперь будет? – не совсем по-репортерски вырвалось у Алексея.

Второй секретарь обкома был готов и к этому вопросу.

– Будет всё по конституции и по закону. После завершения процедуры импичмента обязанности президента Российской Федерации перейдут к вице-президенту Александру Владимировичу Руцкому.

Диалог-6

– Начальник его штаба и командиры батальонов сидят на базе СОБР25. Взяли всех по месту жительства, без шума и пыли, потом передали с рук на руки.

– С полковником круто обошлись.

– Он первый за ствол схватился.

– Только не говори, что ты не справился бы.

– Что заслуживал, то и получил.

– Перебрали, Николай.

– Это им за Мишу.

– А водитель? Простой ведь солдат, срочник.

– Да, жаль парня. Но нам свидетели не нужны. Катастрофа – значит, катастрофа. Так надо было.

– Этот КамАЗ…

– …в угоне значится. У меня всё четко.