Детский бог

– Не надо так со мной, – сказала Вика, беспомощно глядя на меня, – я тебе все объясню. Я отдам телефон, если пообещаешь остаться.

Ах, вот оно что. Ну-ну.

– Я не останусь. Значит, уеду без телефона.

– Тебе надо к врачу.

– Мне надо в Москву.

Тут она все-таки не выдержала и, всхлипнув, уткнулась лицом мне в плечо. Футболка сразу намокла.

– Я люблю тебя, – прошептала она. – Не уезжай.

Я подождал, но она продолжала плакать, слезы не унимались, текли горячими струйками по моей руке.

Сердце не камень: я осторожно погладил ее по затылку. Волосы были теплыми и сладко пахли белыми цветами с едва уловимой горьковатой миндальной прожилкой. В груди неприятно заныло, как будто кто-то запустил туда пальцы и медленно прокручивает внутри туповатый холодный винт.

– Ты замечательная… – мягко начал я, – но ты же понимаешь: не могу, я не давал тебе повода…

– Не давал? – Она отняла глаза от моего плеча и посмотрела на меня из-под обидчиво сломанных галочек бровей. – То есть все это, – она кивнула на постель, – не в счет?

Липкое ощущение беды свернулось калачиком рядом с поджелудочной.

Вика сунула мне под нос свой айфон: смотри.

Она листала и листала фотографии, а я с ужасом видел спящего себя, и как расцветает ее улыбка на моей груди. Профиль, анфас, глаза, губы, обнаженные плечи, взбитые простыни. Много, много снимков. Да это тянет на целую персональную выставку.

Меня затошнило. Все краски вдруг выцвели, и нахлынули воспоминания, которые я трусливо старался затолкать обратно в сновидения.

– Да, Фил, я бы не сказала, что ты так уж крепко спал, мой милый. Может, ты просто делал вид? – Она рассмеялась. – Ну и давай договоримся так: ты позвонишь жене, расскажешь, что остаешься, ну не знаю, на стажировку… выбросишь из головы всякие глупости, и мы будем любить друг друга.

– А если нет?

Она провела пальцами по моей щеке.

– А если нет, я сейчас отправлю это ей. С твоего номера. Тогда и объяснять ничего не придется. Так даже проще. – Она растянула губы в улыбке, такой безмятежной, что мне стало еще хуже.

Поверить не могу. Вот же дрянь! Да иди ты к черту!

Я встал, похромал к шкафу, покидал в сумку вещи.

– Если ты думаешь, что просто возьмешь и уедешь, то это вряд ли, – заметила Вика, и нечто в ее голосе убедило меня, что так оно и есть. По спине побежали ознобистые иголочки.

Я обернулся, уже зная, что она скажет.

– Твоего паспорта здесь нет. – Она широко улыбнулась, очевидно, довольная своей предусмотрительностью.

– Вик, ты заигралась. – Я постарался сделать так, чтобы мой голос звучал как можно строже. На самом деле я чувствовал лишь беспомощность и усталость.

– Ты меня ненавидишь? – У нее был вид нашкодившего ребенка, она ну никак не тянула на маньячку, которая держит в заложниках взрослого мужчину. Хотя, если подумать, в какой-то мере так оно и получалось.

– Нет. Ты просто меня достала…

Я снова сел на кровать, а она опустилась передо мной на колени, обхватила руками мои ноги и прижалась к ним.

– Прости, прости меня! Я тебе все объясню, расскажу всю правду, только не бросай, только не прогоняй меня, пожалуйста!

– Какую правду? Что тебе от меня надо? – Я попытался высвободиться, но она вцепилась в мою здоровую ногу, плечи ее подергивались, она не плакала, но начала икать, и это было похуже слез: она как будто задыхалась сухим плачем, пыталась что-то говорить, но не могла.

– Хорошо-хорошо, давай рассказывай, – согласился я, понимая, что иначе меня не оставят в покое. – Только сначала мне нужно позвонить.

Она разжала пальцы и выпустила меня. Быстро, боясь упустить возможность и уже не заботясь о том, чтобы остаться наедине с телефоном, я поднял трубку.

Я снова набрал Лизин мобильный. В Москве уже ночь, но вдруг она не спит.

Гудок, еще гудок, еще и еще. Номер не отвечал. Неудивительно.

Вика сверлила меня взглядом все время, пока я ждал. Наконец, я положил трубку, и она с облегчением выдохнула.

Пока я, с трудом соображая, молча лежал, созерцая несовершенства стен, Вика уютно устроилась у меня под боком.

Настроение, которое менялось у нее со световой скоростью, явно наладилось. Я не дергался, не орал, и кажется, ее это более чем устраивало. Она бормотала что-то нежное, закидывала на меня ноги, хихикала своим шуткам. Казалось, ее только что обрадовали какой-то замечательной новостью, посулили желанный подарок. А я судорожно пытался придумать, как смыться отсюда и что сказать Лизе. Чтобы мне вообще было, куда возвращаться.

Глава 5 За горизонтом

Они лежали на ковре перед телевизором. Музыкальный канал почти беззвучно прокручивал старые клипы американского хит-парада. Синий экран, графичная белая стрижка – молодая Линда Евангелиста только что включила стереосистему и прислонилась к стене, покачиваясь в такт едва уловимой мелодии «Freedom».