Дети в гараже моего папы

Не дыша, Егор подошел к глазку, но его чем-то залепили. Зато расслышал голоса – с перепугу ему показалось, что там человек десять, но на самом деле голосов было всего два. Слов не разобрать, только мат.

Я сейчас полицию позову! Егор ожидал, что выпалит это фальцетом, но голос прозвучал нормально, даже грозно.

Достал телефон, набрал 112. За дверью затихли, потом еще два удара – сильнее, чем предыдущие, Егору даже показалось, что дверь чуть отделилась от косяка. В трубке шли гудки, но никто не отвечал. Понятно теперь, почему тебя могут запросто убить в собственной квартире, и никто даже пальцем не пошевелит. Все эти шутки про «Убьют, тогда и звоните» – они ведь не шутки совсем. Он метнулся к окну и успел увидеть, как из подъезда выбежали два парня в спортивной форме. Трубку взяли. Здравствуйте, сказал он, ко мне пытались вломиться в квартиру. А теперь не пытаются, скучно уточнила оператор.

Перед тем как выйти на улицу, Егор взял с собой молоток, который нашел в отцовских инструментах. Совершенно по-идиотски захватил с собой гвозди на случай, если остановят на вокзале и будут спрашивать, на хрена молоток. Он тогда скажет, что едет на дачу что-то чинить. Невозможно было и дальше сидеть дома. Не только из-за страха, но и потому что – Егор чувствовал – там, на даче, происходило что-то очень важное. Хватит получать информацию из третьих рук. Дерматин входной двери лопнул, глазок залепили жвачкой.

На вокзале Егор прошел через рамку металлоискателя, и молоток запищал. Он напрягся, но толстый охранник только рукой махнул: мол, проходи быстрее. Я ведь так что угодно мог пронести, подумал Егор, хоть нож, хоть пистолет, всем до одного места. Он купил билет и пошел искать свой путь.

Предыдущая электричка, на которой уехали мама с Ленкой, уже ушла, а следующую пришлось ждать почти час. Над перроном висел железный запах. Кто-то тряс автомат, где продавали воду и снеки, – у них в школе такой стоял, в нем тоже вечно что-то застревало. Жирная крыса – самая большая из всех, какие встречались Егору, – вразвалочку шла вдоль путей, но почему-то на нее никто не смотрел. Крыса никуда не спешила, и ее тяжелый зад колыхался из стороны в сторону.

Наконец электричка приехала. В вагоне подергивалась рассада. На последнем сиденье спал бомж, подложив шапку под голову, и все старались сесть от него подальше. На одной из станций зашел парень и положил на каждое сиденье фигурку слона на бумажке: «Привет, я глухой…» За слона он просил пятьдесят рублей. Егор выковырял из кармана мелкие купюры, но пятидесяти не набралось. Погонщик поделочных слонов ловко собрал свой товар и зашагал в следующий вагон через раздвижные двери.

На станции, где он сошел, было почему-то жарче, чем в городе, и пахло вареной кукурузой. Егор тут давно не бывал, так что дорогу вспомнил не сразу. Он шел, разглядывая магазины с совковыми вывесками, и размышлял о том, что дача могла стать для отца идеальным убежищем с тех пор, как бабушка умерла. Или даже еще раньше – бабуля ведь последние пару лет почти не видела и не слышала, так что прямо у нее перед носом можно было творить что хочешь. Как отец их ни уговаривал для виду, на самом деле он знал, что ни Егор, ни мама, ни Ленка не поедут в деревенский дом с сортиром во дворе и вдавленным матрасом на старой пружинной кровати.

В воздухе висела сухая майская пыль, народу на улице почти не было. Собаки дремали у своих будок, и вокруг их хвостов вертелись мушки. Уныло, подумал Егор, правильно, что не ездил сюда. Их дом он узнал только потому, что рядом было припарковано несколько полицейских машин и еще черный микроавтобус. Егор почему-то ждал, что все вокруг будет обтянуто желтой лентой, как в американских фильмах, но у калитки просто стояли два мужика в синей форме и уже знакомая тетка с белым хвостом.

Он остановился поодаль, глядя на стену дома и кусок древней бани. Немного за домом – гараж, его было плохо видно. В детстве Ленка ему говорила, что там живет какая-то тварь, которая выглядит как огромный черный кузнечик, поэтому Егор туда не заходил. Дверь в гараж всегда подпирали доской. А когда уезжали, вешали замок, хотя маму это веселило – ну кто захочет наши лопаты ржавые воровать!

У гаража был подпол, это Егор помнил. Может быть, именно оттуда должен был вылезти огромный кузнечик, о котором говорила Ленка.

Вдруг сильно вспотели ладони, и он испугался, что повторится приступ, но все обошлось. Заплаканная мама вышла из калитки, постояла, закрыв лицо руками, перекрестилась, Егора она не заметила. Следом вышли люди с носилками, на которых лежал черный мешок. Они несли его так осторожно, как будто то, что лежало внутри, могло испытывать боль от тряски.

Нет, не могло. За него эту боль будут испытывать другие.

Дни спустя