Дело об отложенном убийстве

— Меня не интересуют ваши объяснения, — перебил его Сканлон. — Вы их можете сделать потом. Вам задали вопрос: вы пролетали над какими-нибудь другими яхтами или нет?

— Да.

— Вы узнали какие-либо из этих яхт?

— Одну из них.

— Это был «Пеннвент»? — суровым тоном спросил Эмиль Сканлон.

Эверсел смотрел прямо перед собой.

— Да, — ответил он с явной неохотой.

— Вы кружили над яхтой?

— Один раз.

— Что вы увидели?

— Она двигалась вперед. В каюте был открыт люк.

— У штурвала кто-то стоял?

— Я считаю, что этот свидетель не мог отчетливо видеть то, что вы спрашиваете, — выступил с возражением Овермейер. — Вы рассчитываете слишком на многое…

— Не рассчитываю, — ответил Сканлон. — Свидетель, который видел, что делается на одной яхте, и давал показания о цвете одежды находившегося на ней лица, стоявшего за штурвалом, несомненно в состоянии определить, был ли кто-либо у штурвала второй яхты. Отвечайте на вопрос, мистер Эверсел.

— У штурвала никто не стоял.

— Вы сделали только один круг над «Пеннвентом»?

— Да.

— Вы уверены, что у штурвала никого не было?

— Уверен.

— Где находилась эта яхта?

— Примерно в миле от берега и в десяти от волнореза.

— А как далеко от яхты Фрэнка Марли? — поинтересовался Мейсон.

— Примерно в трех милях.

— Вы знали, мистер Эверсел, что Вентворт отличался буйным характером? — небрежно спросил Мейсон.

— Знал.

— Вы не сомневались, что если Вентворт поймал бы вас на борту своей яхты, он бы не стал с вами церемониться?

— Нет, не стал бы.

— Вы знали, что Вентворт были сильным человеком?

— Да.

— Именно поэтому, как я предполагаю, вы были вооружены?

— Я взял с собой револьвер. Я не собирался…

Свидетель внезапно замолчал, когда полное значение вопроса Мейсона дошло до него.

— И у вас не было повода, чтобы оставить револьвер дома перед тем, как сесть в самолет? — продолжал Мейсон.

— Если честно, я совсем о нем забыл.

— Так что, когда вы кружили над яхтой Вентворта, вы были вооружены, не так ли?

— Мне не нравится, как вы сформулировали вопрос.

— Не имеет никакого значения, нравится вам это или нет, — сказал судья Сканлон. — Отвечайте.

— Да, я был вооружен, — рявкнул Эверсел.

— Каким видом револьвера?

— «Кольтом» тридцать восьмого калибра.

— Это все, — объявил Мейсон с улыбкой.

— Я не уверен, что на этой точке следует заканчивать допрос этого свидетеля, — решил нахмурившийся Сканлон. — Возможно, мы еще вернемся к этому вопросу. Пожалуйста, оставайтесь в зале суда, мистер Эверсел.

— У меня есть еще один вопрос, — заявил Мейсон. — Вы утверждали, что отпечатали с негатива один снимок, не так ли, мистер Эверсел?

— Да.

— Где он?

— Я отдал его заместителю окружного прокурора.

— Мистеру Овермейеру?

— Нет, мистеру Рунциферу.

Мейсон улыбнулся и повернулся к представителю окружной прокуратуры.

— Не могли бы вы представить этот снимок, мистер Рунцифер? — попросил Мейсон.

— Это часть конфиденциальной информации, хранящейся в окружной прокуратуре, — заявил Карл Рунцифер. — Я возражаю против подобного требования. Если вы хотите, чтобы эта фотография была приобщена к делу, представьте ее сами и не забудьте объяснить, каким образом негатив оказался у вас.

— Если у вас, господа, больше нет вопросов к мистеру Эверселу, он может покинуть место дачи свидетельских показаний, — исключительно вежливым тоном сказал судья Сканлон. — Но, пожалуйста, оставайтесь в зале суда, мистер Эверсел.

Эверсел покинул свидетельскую ложу.

Рунцифер и Овермейер победно улыбнулись друг другу.

— А теперь мы хотели бы пригласить Хейлз Тумс для дачи свидетельских показаний.

— Спасибо, — повернулся к нему Сканлон, — но у суда есть свои идеи о том, кто выступит следующим свидетелем. Мистер Рунцифер, пройдите, пожалуйста, к месту дачи свидетельских показаний и примите присягу.

— Я? — воскликнул Рунцифер. — Я возражаю на основании…

— Пройдите к месту дачи свидетельских показаний, мистер Рунцифер, — прервал его Сканлон.

— Тебе лучше это сделать, — шепотом сказал ему Оскар Овермейер, — если ты, конечно, не хочешь, чтобы тебя обвинили в неуважении к суду. Он не шутит.

Рунцифер медленно прошел вперед, поднял правую руку и принял присягу.

— Имеется ли у вас фотография, — обратился к свидетелю Эмиль Сканлон, — сделанная с использованием вспышки свидетелем, который только что давал показания?

— Ваша честь, я возражаю, — заявил Оскар Овермейер. — Это часть…

— Я не хочу слышать никаких возражений, — перебил его Сканлон. — Мне нужна фотография, есть ли она у вас есть.

Последовала напряженная драматическая тишина.

— Хотя это полностью противоречит моим желаниям, я представляю фотографию мировому судье по его просьбе, несмотря на выраженный протест, — сказал Рунцифер.

Рунцифер не смог избежать снисходительного тона, произнося слова «мировому судье».

Он открыл свой портфель и достал оттуда увеличенный снимок на глянцевой бумаге, который протянул Эмилю Сканлону. В этот же момент он бросил враждебный взгляд на Мейсона.

— Раз уж мы заговорили с вами о фотографиях, — продолжал Сканлон, — я вижу, что у вас их с собой немалое количество. Что на них изображено? Внутренняя часть «Пеннвента»?

— Да.

— Представьте их, — приказал судья.