Дело о демонах высших сфер

— Нет никаких двух миллионов, — сказал Мем. — Ты сомневаешься во мне?

— Да. А ты разве нет? Зачем тебе топор?

— Хворост рубить, — огрызнулся Мем. На воровском жаргоне "хворост" означало "деньги". Знает это Намур или не знает, всерьез воспримет, или как шутку, Мему уже было все равно. Он поддернул под плечо запутавшегося в ногах писаря и быстро потащил его к черному выходу из конторы.

— Ты сейчас мне не груби, чиновник третьего ранга, — сказал ему в спину Намур. — Я тебе, может, и поверю. Поверят ли Химэ и кир Хагиннор?

Мем сделал вид, что не слышал последних слов. На улице он припер писаря спиной к беленой стене конюшни и слегка придавил.

— На сколько попал господин Химэ со сгоревшим карантином? — спросил он.

Писарь вытаращил глаза. До этого момента он, вероятно, думал, что его спасают. Выдохнул с сипом:

— На восемьсот тысяч…

— Кому ты сливал документацию из большой конторы?

— Вашим… — проскрипел писарь. — В полицейскую управу. Хромой из портовых ко мне… приходил третьего дня.

— На левую ногу хромой? Дурак такой веселый? Рихон?

Писарь попытался покивать, но уперся подбородком в предплечье Мема.

— На… левую. Не знаю, как звали. Я потому и не говорил Химэ, кто. Меня б либо он убил за шпионаж, либо этот ваш… Рихон. Я… могу идти?

Мем отпустил писаря, и тот съехал по стене на землю.

— Неожиданно, — сказал Мем, покосившись на подошедшего вплотную Намура. — Я почему-то не думал, что к нам подобрались так близко. Пошли, допросим Адара. Хреново будет, если он заручился поддержкой не только в адмиралтействе.

— А Химэ?

— А что — Химэ? Из выбора попасть в могилу, на каторгу или на два миллиона он попал всего на восемьсот тысяч. Ему пока везет.

Топор Мем занес владельцам. Они с Намуром вышли со второй линии на набережную, чтобы обойти порт по краю и не блуждать в лабиринте улочек и тупиков после третьей линии. Город как следует не знал ни один, ни второй.

— Флагман на рейде, — Намур вдруг дернул Мема за ущербный арданский рукав и показал куда-то в гущу ходжерских мачт, скопившихся вдалеке.

Мем в морском деле понимал немного, но послушно посмотрел в ту сторону, где стояли на якоре большие океанские корабли.

— И что? — спросил он.

— Пошли сейчас со мной в адмиралтейство.

— У меня есть собственные дела в префектуре. Кто-то же должен их выполнять, если ты отказываешься?

— А ты не видишь разве, что твои дела напрямую связаны с происходящим в порту?

— Вижу. И я хочу это прекратить как можно скорее. Мне, знаешь ли, многовато ответственности. Я тоже люблю, когда полегче. Бегать по городу, бить людей и все такое.

— Я не смогу рассказать о твоих делах правильно, как нужно. Да я всего так и не понял! Пойдем со мной, очень прошу.

— Не боишься, что тебя вместе со мной кир Хагиннор сейчас за все эти мои дела размажет тонким слоем по паркету?

— А что делать, господин префект? Объясняться все равно придется. Может, заодно кир Хагиннор и тебе кое-что объяснит…

Последний аргумент Мема зацепил.

— Пойдем, — сказал он.

На этот раз на галерею их пропустили без единого вопроса. И без прошения об аудиенции. Намур в адмиралтействе был, как дома, шел, куда хотел и без разрешения открывал любые двери.

Насчет кира Хагиннора Мем был прав. Тот сам только что вошел в адмиралтейство, был в коротком морском кафтане, в перчатках, с тростью и находился в абсолютном бешенстве. Когда Намур откинул портьеру у двери внутренних покоев, зашел сам и провел Мема, в них бросили секретарем. Тем самым худосочным, которого Мем с утра фамильярно трепал по физиономии. У парня, похоже, сегодня случился непростой день. Им с Намуром пришлось расступиться в стороны, чтобы секретарь, скользя и чуть не падая на зеркальном полу, имел возможность без дальнейших осложнений выскочить из кабинета. Только после этого они поклонились.

Кир Хагиннор с явным усилием взял себя в руки. Причем, больше ради Намура.

— Что, — сказал после паузы в сотую стражи генерал-губернатор. — Весь город гудит, будто я трус и сбежал при первой искре пожара?

Мем снова поклонился, затрудняясь ответить: "Да, кир Хагиннор".

— Не без этого, — согласился с хозяином Намур. — Мы понимаем, это неприятно…

— Спасибо, что пожалел, — недобро оборвал его ходжерец. — А ты… — он обратился к Мему и даже выказал некоторое удивление: — Одежда чужая, в крови, вид, как у подмастерья палача. Ты в какой белибердени уже успел сегодня принять участие? Ты был мне нужен вчера, но мне передали, вы все умираете от смертельной болезни…

Мем бегло осмотрел светлую рубаху из небеленого хлопка. Писарь из конторы Химэ наставил ему кровавых отпечатков сбоку на подоле и на рукавах.

— Простите, кир Хагиннор, такая работа, — попробовал оправдаться он.

— А сколько сотен раз я говорил тебе, чтоб ты не лез делать всю работу сам? Те, у кого есть собаки, не лают сами по ночам. Как ты думаешь, кто ты?

— Это… был вопрос? — осторожно произнес Мем.