Дело о демонах высших сфер

Мем прикрепил свечку к жестяной крышке от огнива, подвернул рукава и полез в тот угол, где, как ему показалось, исчезла Бабушка. Там, наискось к углу, стоял тяжелый стальной сейф на толстых кривых лапках, за сейфом пылились кисти портьеры. Расстояние между полом и дном нижнего ящика как раз такое, что Бабушке проползти только-только. Можно еще руку просунуть, или швабру для уборки. Мем пошарил за сейфом. Аккурат под кистями в полу была квадратная дыра. Мем догадался, что это вентиляционный ход между перекрытиями, который должен быть закрыт металлической решеткой. Такие же были устроены по всему второму этажу, в каждом помещении по одному или по два. Паркетная доска ровная и аккуратная с трех сторон хода, с четвертой имела колючую выщербину с заусенцами, словно решетку оттуда выламывали воровским инструментом. Нарочно, что ли?..

Сдвинуть сейф было нетрудно. Но для этого сначала нужно было сдвинуть диван, освободить место. Мем сел в кресло за столом и погасил пальцами свечку, снова оставшись в полной темноте. Все равно бы она скоро сама догорела. Масштабное исследование угла за сейфом он решил отложить до утра. Он, впрочем, заранее знал, что там обнаружит. И намеренное устройство хода для удава в начальственный кабинет ему очень не понравилось. Кому-то здорово не повезло, что префектом был назначен именно Мем. Зеленый шелковый удав точно оценивает добычу по размеру. Никогда не ошибается, не шипит и не бросается, как на пищу, на того, с кем не сможет справиться, кого не сможет проглотить. Не рискует зря. Будь Мем, например, ходжерцем, человеком некрупного телосложения, вроде господина Химэ, на которого Бабушка шипела и который правильно ее испугался, резонно было бы принять Бабушку за реальную угрозу. Если не сказать — за покушение на жизнь префекта. Для человека, незнакомого с командой генерал-губернатора и имеющего что-то против пришлых на этом посту, логично было предположить, что префектом станет ходжерец.

А городок-то с сюрпризами. Чем дальше, тем интереснее…

Внезапный звук колокола расколол ночь и дождь. Медный, резкий, очень близкий звон проходил сквозь стены и ставни. От неожиданности Мем ударился о край стола собачьим укусом на руке. Зашипел, как Бабушка, потряс рукавом. Несколько мгновений ему понадобилось, чтобы сообразить: звонит пожарная каланча через улицу от усадьбы. Первый раз за двенадцать дней, что Мем здесь живет. Звук эхом подхватили пожарные части нижнего города, колокола везде были разные, над Арденной поплыл тревожный разноголосый гул, поднимая горожан из постелей. Зацепившись рукавом за подлокотник и чуть не перевернув кресло, Мем выбрался в темноте к окну и распахнул ставни, на этот раз обе. Окно кабинета выходило на юго-запад, открывало вид на Шлаковую гору, когда ее не прятала туманная, нередко стоящая над Болотом дымка. Отсветы за пеленой дождя Мем разглядел не сразу. Они были по направлению вниз и восточнее. Насколько он понимал город, горело что-то в портовом карантине. Прямо под дождем.

Город просыпался, разбуженный сигналом тревоги. Но свет в окнах появлялся и гас. Карантин был отделен от самой Арденны и от ее порта полосой отчуждения в две десятых лиги. Пожар этот грозил лишь самому карантину — санитарным службам, складам, причалам, баракам, свалке. А охотников бежать под рушащимися с неба потоками воды и интересоваться подробностями поблизости не нашлось. Хлопали ставни, слышались голоса. Большинству достаточно было убедиться, что пожар далеко, и снова лечь спать. Кто-то перекликался с соседями, узнавая, все ли у них в порядке. С трезвоном промчались по верхней улице повозки пожарных, колокол выдал еще с дюжину ударов, и центр города снова погрузился в ночь и дождь. Пожар в карантине — это проблемы карантина и пожарных. И больше ничьи. Хотя…

Прежде, чем нарушить запрет на выход из кабинета, Мем колебался недолго. Содрал за сейфом портьеру, грубо оборвав ее с крючков — плотная ткань прекрасно могла укрыть от дождя, — откинул щеколду и направился к лестнице на крышу. Ему хотелось посмотреть в другую сторону, на северо-восток: что сейчас происходит в усадьбе Химэ.

— А, это вы… — приветствовала его на крыше госпожа Мирир. Намур не сказал ничего.

Этим двоим тоже следовало сидеть взаперти, причем, отдельно друг от друга. Но они у обращенного к порту парапета вдвоем укрывались поднятым над головой кафтаном Намура, который тот, как северянин, всегда носил поверх обычной арданской рубахи.

— Горит карантин? — спросил на всякий случай Мем.

— Пакгаузы по ближней линии, — отвечала госпожа Мирир. — Возможно, парочка контор.