Дело о демонах высших сфер

Через три поворота коридоров рукотворная пещера снова превратилась в наклонку, на этот раз круто ведущую вверх. Там, через пятьдесят шагов, находился зал с длинной узкой щелью в потолке. Высота у потолка была приличная, два-два с половиной человеческих роста. К какому-то креплению наверху привязана была хорошая, надежная веревка. Но неудачливый писарь Упта сорвался с нее и сломал себе ногу. Или обе.

Мем испытал огромное облегчение оттого, что не придется тащиться обратно тем же путем, которым сюда пришли. Пес с ним, с доверием. Поганая столичная привычка всех в чем-нибудь подозревать. И ни на кого не полагаться, кроме самого себя.

— Вот и вход нашелся, — сказала госпожа Мирир. — Но я по веревке лазать не умею.

Глава 23

— Даже не думай, — сказал доктор, бесцеремонно усаживаясь на стол в кабинете и выставляя перед Мемом стаканчик с мутной, похожей на пещерную белую воду, жидкостью. — Если бережешь своих домашних, потерпи, пока я не пойму, болен ты или нет. И что за заразу подцепил в пещерах твой секретарь.

— Мы шли по ледяной воде почти четверть стражи, в пещерах было холодно, потом мы выбрались под дождь. У него просто слабое здоровье.

— Мне лучше знать. Думаешь Грязные пещеры зря считаются грязными и там просто так остановили выработку, завалив почти все входы?

— Честно — я думаю, что они Грязные потому, что первые две сотни шагов там повсюду здорово грязно, — признался Мем. — Кто-то даже не дотерпел до пещер и загадил дорожку, ведущую к входу. Там людное место, между прочим, если судить именно по этим следам.

— Если бы так просто, — покачал головой Наджед. — На самом деле летучие мыши из подземелий распространяют легочную болезнь, от которой высокая смертность. Надежней всего, конечно, если мышь укусит. Но можно просто надышаться пыли с сухими экскрементами. Поэтому пещеры завалили. Поэтому в окрестностях Арденны больше ста лет строго запрещено грабить старые могилы и продавать предметы из захоронений. От этого умирают. Там были мыши?

— Не видел ни одной.

— Все равно. Даже если мыши были там годы назад, а потом передохли от собственной заразы, опасность все равно сохраняется.

— Мне нужно представить отчет генерал-губернатору.

— Чихни ты случайно на генерал-губернатора после моего предупреждения, и тебя можно будет обвинить в государственной измене. — Стаканчик подвинулся к Мему еще ближе. — Пей.

Мем выдохнул, как перед рюмкой виноградной водки и проглотил похожую на разболтанный мел взвесь. Она оказалась без вкуса и без запаха. Только скрипнули на зубах мелкие крупинки.

— Жаль, что не я вскрывал Бору, — покачал ногой, продолжая сидеть на начальственном столе доктор. — Быть может, и Бора умер не только от испуга.

— Ты не боишься этой болезни? — поинтересовался Мем, выпустив слово "сам", просившееся на язык.

— Я лечу прокаженных. Это дисциплинирует страхи.

— То, что я выпил, было лекарством?

— Не совсем. Если заболеешь, просто перенесешь болезнь легче. Если не заболеешь, забудь. Вам всем придется остаться в префектуре на ночь. Это при условии, что все обошлось. Если не обошлось, и у твоего секретаря появятся характерные симптомы — ну… Будет видно. Лучше, если здесь, на втором этаже. Не пересекаясь с остальными. Изолированных комнат здесь хватает. Если что-то нужно передать генерал-губернатору, можешь поручить мне. Я передам.

— Не так уж срочно, — с трудом смирился Мем. — Только давай, думай быстрее. И… если да, насколько это опасно? Я буду виноват, если мальчишка умрет.

— Зависит от человека, — пожал плечами доктор. — Некоторых людей топором не вырубишь, а некоторые… мрут ни с того ни с сего. Если тебя обрадует — Джата очнулся. Шевелится плохо, говорить еще не может, но он выжил. Шансы на дальнейшую поправку возросли. Я никому пока об этом не говорил, чтобы не размножать слухи. Я понимаю, что ситуация непростая.

— Спасибо, — искренне сказал Мем. — А жене моей можешь сказать от меня пару слов?

— Конечно.

— Передай ей, что она и правда дура и что я ее люблю.

— Именно в такой последовательности?

— В какой хочешь. Только скажи.

Доктор засмеялся:

— Ты сам ей когда-нибудь говорил то или другое?

— Ни того, ни другого. Ни разу.

— Сколько же времени вы женаты? Где ты вообще ее взял, такую… противоречивую?

Мем не видел во всем этом ничего смешного.

— Пять месяцев, — сказал он. — Мне кажется, она считает, будто я ее купил. По крайней мере, права отказать мне у ее отца в сложившихся на то время обстоятельствах не было. Но я не совсем понимал это, когда делал предложение. До меня дошло потом. Все эти их северные понятия о чести, о долге, о долге чести и прочая мура, ни к чему не обязывающая обычных людей. Возможно, она поняла меня неверно. Все было не так. Однажды я просто случайно ее увидел и… запомнил. Думаешь, я не умнее ее?

— Был. До сегодняшнего дня.

Доктор соскочил со стола, по-своему — почти незаметно — поклонился, и исчез за дверью.