Дело о демонах высших сфер

— Почему же ты мне не сказал?

— Потому что я их нечаянно стер и не был уверен, что рассмотрел как следует. Думал, вдруг мне показалось…

Илан чувствовал, что снова краснеет. Какой глупостью было думать на деда, будто след от палки оставил он. Будто человек, посвятивший всю свою жизнь береговой охране, войне с пиратами не на жизнь, а на смерть, потерявший на этой войне здоровье, продался пиратскому адмиралу, своему врагу. Хороших следственных привычек Илан еще не нахватался, при первой проверке журналов не обратил внимания на очевидный факт. Зато у него уже полно дурных — подозревать всех подряд в том, чего они не делали. Конечно, это нехорошо — думать плохо о своих. Но ведь свои бывают разные. Некоторые ближе, и начинать надо не с них.

— В колодец, получается, он сам спрыгнул? — превозмогая нахлынувшее чувство стыда за все и перед всеми, спросил Илан.

— Какая, в сущности, разница. Даже если его опрокинул туда пьяный извозчик. Он отвел от себя подозрение. Из виноватого стал пострадавшим. Так где, ты говоришь, сейчас записка?

Илан почувствовал, что отхлынувшая было от ушей краска, возвращается на прежнее место. Он рассказал про вчерашний разговор с Номо и про сегодняшнюю встречу с Рихоном. Про то, что Рихон недавно спрашивал у него про Джату, вспомнил тоже. И про то, что встретил Рихона в том самом темном переулке.

— Очень многое становится на свои места, — покачал головой префект. — Если б на меня не навесили столько дел по организации работы и хозяйства в префектуре, насколько все было бы проще и быстрее. На кого бы все это перекинуть… Ненавижу строительную и прочую возню. Ничего в ней не понимаю и учиться не хочу.

— Рихон не причинит вреда Джате?

— Пока он считает, что Джата без сознания и ничего не помнит, может быть, и нет. Или пока сам хромает и не может быстро передвигаться. Но, мне кажется, в опасности может оказаться Номо. Мало ли, вдруг тоже начнет о чем-то догадываться и проговорится. Что самое скверное, Илан, — мы с тобой, вроде бы, все понимаем, но убедительно доказать ничего не получится. Джата и правда без сознания, он Рихона не опознает. Записку у Номо Рихон забрал, сравнивать с заголовком об удаве нам сейчас нечего. На месте гибели Боры и в курительном саду, где пострадал Джата, улики уничтожены умело и тщательно. В архиве тоже ничего не удалось найти. Бабушка его не тронула в моем кабинете — так это не доказательство. Меня она тоже не трогает. Ключи от всех помещений — вряд ли он хранит при себе бесполезные, при этом, опасные в плане доказательств его вины вещи. От тех ключей, которые теперь не подходят ни к одному замку, он, скорее всего, избавился. Правда, ключ от калитки при нем, а в калитке преступно позабыли сменить замок. Просто по подозрению его взять и побить, чтоб сознался? Но ведь не сознается. Придумает что-нибудь правдоподобное. Юридическими тонкостями его тоже не напугаешь и не удивишь. Ему легче будет потерпеть побои, чем заработать смертную казнь за убийство и покушение на убийство имперских чиновников. Такого, как он, надо брать на месте с поличным. Мы новая власть, мы должны заслужить репутацию справедливой в городе. Поэтому хватать людей по первому подозрению и без достаточных оснований для нас нежелательно. Пытать нам тоже запрещено. У меня на этот счет четкие инструкции. А политического сыска, как в империи, здесь, в Арденне, к вашему счастью, еще не организовали…

— Он ищет карту, — сказал Илан, у которого куча этих условностей плохо укладывалась в голове. — Может, подсунуть ему карту лабиринта? Пусть украдет. Тут его и возьмете.

— Можно. Но украсть чужие бумаги — это не особенное преступление. Тем более, что карта без Боры бесполезна. А Бора мертв.

— А он знает, что карта без Боры бесполезна? Он так настойчиво ее ищет.

— Думаешь, пойдет на Шлаковую гору искать в пещерах то, что там спрятано?

— Думаю, пойдет.

— Оставим про запас, как вариант. Но он может просто отдать карту Римериду. И мы останемся и без подозреваемого, и без карты. Я бы сделал по-другому…

И тут в кабинет ввалилась — в буквальном смысле — споткнувшись о вывернутый перед порогом паркет, госпожа Мирир.

— Он ушел в пещеры, — чертыхнувшись вместо приветствия, доложила она. — Знаю, потому что он взял фонарь и запас масла. На том берегу фонарь больше ни для чего не нужен. Даже тем, кому дня не хватает. Там и в полдень нечего делать. Я нашла лодочника, который перевез его вчера утром через болото к акведуку.

— Вот дурак, — попросту сказал префект.

Такой ответ слегка покоробил госпожу Мирир. Очевидно, она ожидала большего признания своих заслуг.

— Вы мне не доверяете, а, между тем, я могла бы работать намного результативнее, если бы понимала, на какую именно цель тружусь, — сказала она. — Убийство инспектора Боры загадка непростая, но она, вроде бы, вас не интересует. Вы без меня знаете, кто это сделал? Или вам просто все равно? Или этому делу лучше оставаться нерасследованным? Судя по вашему взгляду, похоже на последнее…

Префект уклончиво качнул головой. Не так, чтобы утвердительно, но и не отрицая любую названную возможность.