Дело о демонах высших сфер

— Я приготовил половину, сколько успел за сегодня, — сказал Мем, когда все выбрались на открытое пространство. Адмирал со свитой, в которую — не понять, добровольно или нет, — входила Гедора, встал под стеной дома, а Мем в свете поднявшейся над крышами луны, — в шести-семи шагах от них, по центру площадки.

— Что ж, — пожал кривыми плечами адмирал, — тогда и я отдам только половину.

Он потянул Гедору за руку сначала к себе, потом подтолкнул ее через свободное пространство к Мему. Она споткнулась о подол непривычного ей женского платья. Причесаться по-женски она или не успела, или не захотела. Неубранная в прическу погребальная коса скользнула из-за спины на грудь.

— Забирай. Моя единственная и любимая дочь теперь принадлежит тебе. Где документы?

— Хватит врать, — огрызнулась Гедора, разворачиваясь. — С чего вдруг вспомнил, что меня любишь?

— Ты же знаешь, — мягко сказал ей адмирал. — Ты знаешь, кто все это делал. Кто отдавал приказы. Давно пора меня простить. Была бы умная девочка с любящим сердцем — все понимала бы. Но у тебя нечем любить, вместо сердца камень.

— Зато я знаю, кто исполнял эти приказы!

— Вот. Ты ничего не понимаешь. То, что я не мог ей отказать, ты тоже знать должна.

— Я никогда тебя не пойму. Не старайся!

— Хватит! Я не заставляю любить меня в ответ. Мне сейчас нужны бумаги!

— Я принесу, — сказал Мем, которому, под жалами самострелов, в политически сомнительном положении, да еще и в центре аристократического семейного скандала было втройне неуютно. Похоже, семейная история арданского царского рода имеет более одной версии, и, как это всегда случается в рассорившихся семьях, ни одна из версий не содержит полной и непредвзятой правды.

— Нет необходимости вас затруднять, господин государственный чиновник. Где они? Мои люди доставят.

— Как угодно, — развел руками Мем, поздно спохватившись, что рукавов в арданской рубахе все равно нет, значит, жест не получится значительным. — Пусть подойдут к парадным дверям усадьбы, что против пожарной каланчи, постучат три раза, сделают паузу и постучат еще три раза.

— Давайте попробуем, — согласился маленький адмирал. — Посмотрим, что получится. — И кивнул через плечо. Двое отделились от группы и исчезли в темноте под деревьями.

Гедора стояла от Мема на расстоянии шага. Долгое время все молчали. Потом с улицы послышался шум и отдаленная ругань. Но для Мема — никаких тревожных звуков. Адмирал нахмурился и нагнул голову на короткой толстой шее. Мем протянул руку, взял Гедору за локоть. Почувствовал, что она дрожит, подвинул ее поближе к себе. Обнять за плечи хотел, но не решился.

Наконец послышались тяжелые торопливые шаги и пыхтенье. Один из носильщиков хромал. Видно, сверху мешком по нему попало. Два туго перевязанных веревками тюка упали на гравий перед адмиралом.

— Будем считать, что ты меня не обманываешь, — сказал Римерид. — Проверять, что там, сейчас не буду. Если все в порядке, о второй части договоримся очень скоро и просто. Я же тебя не обманываю? Ты ведь не веришь в те сказки, которые про меня рассказывают?

Это был вопрос. Мем поклонился, не зная, как ответить. Верить сейчас он был не склонен никому, но адмирала совершенно не боялся. Даже жала "скорпионов" не казались при этом маленьком человечке угрожающими.

Взмах рукой свите. Мешки подхвачены, красивый, несмотря на рост, разворот черного плаща, охрана слаженно обступает хозяина, все делают несколько шагов в обход Мема и Гедоры, и вдруг…

— Мама?

Адмирал застыл, словно молния ударила в то место, куда он должен был сделать следующий шаг. Охранники позади него налетели друг на друга, чудом никто никого не пристрелил. Вот тут Гедора дернулась, и Мем все-таки ухватил ее за плечи. Адмирал резко повернулся к ней, а не к тому месту, где из тени выступила новая в этой игре, и совсем неучтенная ни в одном из раскладов тонкая фигура.

— Мама? — переспросил Римерид свою дочь. — Мама?.. Я правильно понимаю?..

Гедору трясло, а Мем ее держал, прижимая спиной к себе. Неизвестно, кто у них в семье был истинным чудовищем или безумцем, но, чувствуя ладонями колючие кости под одеждой и, в буквальном смысле слыша, как бешено у нее колотится сердце — словно у загнанного зверя — Мем сейчас не взялся бы отвечать за собственное отношение и верное понимание происходящего. Нужны были более веские основания для принятия решений, чем личное впечатление или желание помочь пострадавшим. Например, политическая целесообразность и чиновничий долг. Чувства прочь. Люди лгут. Доверять никому все-таки нельзя.

— Не смей прикасаться к нему, животное! — прохрипела Гедора. — Он тебя не знал, не знает, и ты его не знай!..

— Так кто ты, мальчик? — повернулся адмирал к новой фигуре.

— Ваш почтительный сын, мой адмирал, — тихо, но уверенно прозвучал в ночи голос. Фигура опустилась на колено.

Гедора, которая рвалась к сыну, отшатнулась назад к Мему и вжалась в него.

— Как интересно устроен мир, — задумчиво проговорил Римерид глубоким бархатным тоном. — Ищешь одно, а обретаешь совершенно другое. И ты готов последовать за мной, дитя мое?

— Если мне будет позволено.