Дело о демонах высших сфер

Призрачный свет кометы отразился в волнах Болота, прочертив свою дорожку поперек лунной, почти перекинув мостик с берега на берег. Грязный парус баркаса то показывался, то исчезал на водной глади за изломами берега. Отливное течение было сильным, других парусов на суденышке не ставили, его и так влекло в открытые воды. Всадники проехали уже городскую лодочную пристань, где не было ни одного перевозчика и только пеликаны спали в лодках. Квартал городских трущоб лежал справа, взбираясь вверх по высокому берегу, заменившему собой набережную. Ближе к выходу в море скалы поднимались все выше, город отступал в сторону бухты, вот-вот по ту сторону должны были появиться Грязные пещеры и акведук. Баркас уже повернул к ним на прямую видимость.

И тут Мем понял, о чем именно проговорился Намур, когда спрашивал у Джениша дорогу в самый опасный квартал города и, ошарашенный догадкой, со всей силы наподдал каблуками под бока лошади, чтобы догнать Гедору и вовремя остановить ее. Не успел. Почти в тот же миг оглушительный грохот разорвал тишину в ущелье, а белая вспышка с невероятной четкостью высветила каждую песчинку под ногами, каждую жилку течения на воде и каждую трещину в камнях скальных стен. Водопадом рушились камни и, в момент самой вспышки, за долю мгновения до того, как лошадь под ним встала на дыбы и завалилась на бок, роняя себя и всадника в вонючий береговой ил, Мем увидел падение акведука в воды Болота так, как это рисуют художники в книгах, изображая удар молнии. Опоры откалываются и ложатся поперек русла, верхнее перекрытие разлетается каменным градом, а по Болоту против приливного течения поднимается встречная волна. Баркас был почти под самым акведуком, но попало по нему падающими камнями или нет, Мем увидеть уже не успел.

Обе разбойничьи лошади в панике поскакали прочь, Мем приподнялся и увидел, как Гедора на коленях стоит в мелководье. Подбежал к ней, помог встать, спросил:

— Цела?

Сам не услышал своего голоса. Она сплюнула болотную грязь и вырвала у него свой локоть. Медный звон с городских пожарных колоколен, словно сквозь вату, дошел у Мема до ушей, заложенных после падения акведука. Дрищ, посаженный на пожарной каланче против усадьбы, совершенно справедливо счел взрыв акведука "всяким непредвиденным" и поднял тревогу. По тревоге должны были прибыть личные люди господина Химэ, городская стража, пожарные части, префектура и береговая охрана с моря — словом, все, кого можно собрать в городе на помощь. А, значит, второй части плана уже не будет. И что там с политической целесообразностью и возвратом имперской эскадры, если это вообще она, а не обнаглевшие пираты, идущие на штурм города, пес знает.

— Побежали, — дернула его за руку Гедора, увлекая к месту взрыва.

Мем оглянулся в последний раз на открытое место, которое можно было видеть в телескоп с крыши, оттолкнул арданскую царевну и сам пошел вперед, под скалу. Камни разлетелись далеко и, несмотря на ночной небесный свет, с темной стороны ущелья идти было непросто. Баркас стоял на тысячу шагов впереди, почти без крена уткнувшись носом в темный берег. Прямо против входа в Грязные пещеры. По воде позади него ходили водовороты. Мачта у него была сломана, парус лег на левый борт, но, в остальном, он казался целым. На палубе царила тишина. А за упавшим акведуком на Болоте полыхал пожар. Горел корабль пиратского сопровождения — и Мем прокушенную Чепухой руку отдал бы за то, что называется он "Маслобойный завод номер шесть". У борта баркаса Мем остановился. Палубное суденышко, годное не только для рыбной ловли, но и для провоза контрабанды, надстройка на корме задраена, фонари погасли, и ни звука ни внутри, ни снаружи, кроме их собственных шагов по воде… Гедора догнала Мема и вцепилась ему в локоть.

— Илан! — позвала она.

— Мама?..

На палубе раздался нервный смешок и Мем, заглянув через борт, увидел лежащих ниц перед Иланом охранников адмирала. Не убитых и раненых, а, уложенных ровным рядком, как рабы перед императором на церемонии весеннего освящения полей. Илан сидел перед ними на ящике, скрестив на груди руки и заложив ногу на ногу. Словно господин этих рабов.

Гедора всхлипнула. И тут Мема взяла злость. По настоящему — впервые за все время его жизни в Арденне. Он стряхнул с себя всю необычность этой ночи, с большого камня махом взлетел на борт, наступил на чьи-то руки, переступил через головы, схватил Илана за шиворот и понес к матери, словно щенка. Ни один из отцовских охранников даже не шевельнулся, хотя кто-то из них дышал очень шумно. Сбросил мальчишку через борт в мелкую воду, не заботясь, что тот вымокнет или ушибется, спрыгнул следом, подхватил съежившегося в его руках бывшего секретаря и сунул Гедоре:

— Вот он, засранец. Получай и будь довольна!