Делай деньги!

— Я не хотела тебя беспокоить, — продолжала госпожа Хаузер, когда ужас улетучился с ее лица. — Уверена, тебе нужно было выспаться.

— Я не спал, госпожа, я размышлял. — С этими словами Криббинс встал. — Размышлял о падении неправедных и вознесении богоугодных. Сказано ведь: и последние станут первыми, а первые станут последними.

— Знаешь, я всегда как-то переживала за это, — сказала госпожа Хаузер. — То есть а что же случится с теми, кто не был первым, но и совсем последним тоже не был? Ну, ты понимаешь, делал все что мог, плелся кое-как… — Она прошагала к двери походкой, которая не так уж деликатно, как ей казалось, приглашала его присоединиться.

— Действительно, загадка, Береника, — ответил Криббинс, следуя за ней. — В Священных Писаниях об этом не упоминается, но я не сомневаюсь, что… — Он нахмурился. Криббинса редко занимали вопросы религии, а конкретно этот оказался весьма хитрым. Он подошел к нему как прирожденный теолог. — Не сомневаюсь, что они будут по-прежнему плештись, но возможно, в другом направлении.

— Назад к последним? — спросила она с беспокойством на лице.

— Ах, госпожа, не забывай, что тогда они уже станут первыми!

— О, об этом я не подумала. Тогда все сходится, конечно, если только изначальные первые не подождут, пока последние подтянутся.

— Это было бы поистине чудом, — сказал Криббинс, глядя, как она запирает за ними дверь. Вечерний воздух казался резким и недружелюбным после тепла газетного архива, и перспектива провести очередную ночь в ночлежке на Обезьяньей улице казалась вдвойне непривлекательной. Сейчас Криббинсу нужно было свое собственное чудо, и что-то ему подсказывало, что оно вырисовывалось прямо на глазах.

— Полагаю, очень непросто тебе найти место для ночлега, — сказала госпожа Хаузер. В темноте он не мог разобрать выражение ее лица.

— О, я верю в лучшее, шештра, — сказал он. — Если Ом не приходит сам, он пошылает… Аагрх! — пружина выскочила! И в такой ответственный момент! Что за наказание!

Но это еще могло сыграть ему на руку, хоть и было мучительно. Госпожа Хаузер надвигалась на него с решимостью женщины, вознамерившейся любой ценой сделать доброе дело. Но как же это было больно! Зубы укусили его за язык.

У него за спиной раздался голос:

— Прошу прощения, я не мог не обратить внимания… Ты, случайно, не господин Криббинс?

Разъяренный болью во рту, Криббинс повернулся к нему с желанием убивать, но госпожа Хаузер сказала:

— Преподобный Криббинс, между прочим. — И его кулаки разжались.

— Эшшйя, — пробормотал он.

На него смотрел бледный юноша в старомодной секретарской форме.

— Меня зовут Досихпор, — произнес он. — И если ты правда Криббинс, я знаю одного небедного человека, который желает с тобой встретиться. Этот день может стать для тебя счастливым.

— В шамом желе? — пробормотал Криббинс. — Ежли этого желовека жовут Кожмо, я хочу вштретиться ш ним. День может штать шчаштливым и для него. Не вежунчики ли мы!

— Признайся, ты, наверное, пережила момент ужаса, — сказал Мокрист, когда они отдыхали в гостиной с мраморными полами. Во всяком случае, Ангела Красота отдыхала. Мокрист искал.

— Понятия не имею, о чем ты, — ответила она, когда Мокрист открыл сервант.

— Големы не были созданы, чтобы быть свободными. Они не знают, как справляться… с этим.

— Они научатся. И она бы не навредила собаке, — сказала Ангела Красота, наблюдая, как он меряет шагами комнату.

— Но ты усомнилась. Я слышал, как ты с ней разговаривала. «Положи черпак и медленно подними руки», все в таком духе, — сказал Мокрист и открыл один ящик.

— Ты что-то ищешь?

— Ключи от банка. Здесь где-то должна быть связка.

Ангела Красота присоединилась к поискам. Либо это, либо спорить о Глэдис. К тому же в апартаментах было полно комодов и ящичков, и в процессе можно было скоротать время до ужина.

— От чего этот ключ? — спросила она всего несколько секунд спустя. Мокрист повернулся к ней. Ангела Красота держала в руках серебристый ключ на кольце.

— Нет, должно быть намного больше ключей, — сказал Мокрист. — Где ты вообще его нашла?

Она кивнула на большой стол.

— Я просто прикоснулась здесь сбоку, и… о, а сейчас не сработало…

У Мокриста больше минуты ушло на то, чтобы обнаружить рычажок, которым отпирался маленький ящичек. Закрывшись, он идеально маскировался в древесных прожилках.

— Это, должно быть, для чего-то важного, — сказал он, направляясь к другому столу. — Может, остальные ключи хранились в другом месте. Попробуй его на любом замке. Я здесь только ночую вообще-то. Понятия не имею, что в половине этих ящиков.

Он вернулся к бюро и продолжил копаться в его содержимом, пока не услышал за спиной щелчок и скрип. Ангела Красота сказала бесцветным голосом:

— Ты говорил, что сэр Джошуа развлекался здесь с девицами?

— Вроде да. А что?

— Вот это, я понимаю, развлечение.

Мокрист обернулся. Дверца массивного серванта была открыта настежь.

— О нет, — сказал он. — Что все это такое?

— Ты, наверное, шутишь?

— Ну да, конечно. Но оно все такое… черное.

— И кожаное, — добавила Ангела Красота. — И не исключено, что резиновое.