Делай деньги!

Мокрист присоединился к ней. У банка уже собрался народ, и кареты все продолжали подтягиваться. Стражников вокруг тоже было немало. Блеск вспышки подсказал, что Отто Шрик из «Правды» также прибыл. Ага, уже и намечалась делегация. Все хотели присутствовать при расправе. Совсем скоро кто-нибудь постучит в дверь. Черта с два. Этого он не мог допустить.

Умыться, побриться, подстричь упрямые волоски в носу, почистить зубы. Расчесаться, навести глянец на ботинки. Надеть шляпу, спуститься по лестнице, очень медленно отпереть дверь, чтобы щелчок замка не услышали снаружи, подождать, пока шаги не приблизятся…

Мокрист рывком распахнул двери.

— Ну что, господа?

Космо Шик покачнулся, не успев стукнуть в дверь, но быстро оправился и всучил ему бумагу.

— Внезапная проверка, — объявил он. — Эти господа, — тут он обвел жестом группу приличного вида людей у него за спиной, — представители крупнейших гильдий и других банков. Это стандартная процедура, ты не можешь ей препятствовать. Заметь, что мы привлекли командора Ваймса из Городской Стражи. И когда мы удостоверимся, что золота в хранилище действительно нет, я распоряжусь произвести твой арест по подозрению в краже.

Мокрист покосился на командора. Ваймс ему не очень нравился, и Мокрист был уверен, что он Ваймсу не нравился совсем. Однако еще больше он был уверен в том, что Ваймс неохотно следовал приказам Космо Шика и ему подобным.

— Не сомневаюсь, что командор поступит так, как сочтет нужным, — сказал Мокрист кротко. — Ты знаешь, где хранилище. Извиняюсь за некоторый беспорядок в настоящий момент.

Космо повернулся вполоборота, чтобы толпа услышала каждое его слово.

— Ты вор, господин фон Губвиг. Ты жулик, и лжец, и грабитель, и у тебя совершенно нелепая манера одеваться.

— Это как-то грубо, — ответил Мокрист, когда проверяющие хлынули внутрь. — Я считаю, что одеваюсь очень даже по моде!

Он остался один на крыльце банка, лицом к лицу с народом. Толпа еще не превратилась в столпотворение, но это был только вопрос времени.

— Могу я помочь чем-то еще? — спросил он.

— Что с нашими деньгами? — спросил кто-то.

— А что с ними? — спросил Мокрист.

— Газеты пишут, что золота нет, — ответил человек.

Он сунул Мокристу влажный экземпляр «Правды». Газета в целом отзывалась довольно сдержанно. Он ожидал дурных заголовков, но вся история заняла одну колонку на первой полосе, да и та была испещрена «насколько нам известно», «мы полагаем», «„Правде“ сообщили» и прочими фразами, которые используют журналисты, когда пишут о больших деньгах, в которых мало понимают, и не до конца уверены, что им рассказали чистую правду.

Он поднял глаза на Сахариссу Резник.

— Извини, — сказала она, — но вчера здесь повсюду были стражники и охрана, и у нас было мало времени. И по правде сказать… приступа… господина Бента оказалось достаточно самого по себе. Всем известно, что банком управляет он.

— Банком управляет председатель, — сухо поправил Мокрист.

— Нет, Мокрист, председатель тявкает, — сказала Сахарисса. — Разве ты ничего не подписывал, когда поступил на службу? Не давал никаких расписок?

— Возможно. Там была целая кипа документов. Я просто подписал там, где мне сказали. Вместе с Шалопаем.

— О боги, как бы повеселились сейчас законники, — сказала Сахарисса, и в ее руках волшебным образом возник блокнот. — И это вовсе не шутка[11]. Он может оказаться в долговой тюрьме!

— В конуре, — сказал Мокрист. — Не забывай, что он тявкает. И этого никогда не случится.

Сахарисса наклонилась потрепать Шалопая по головке и так и застыла, не выпрямляясь.

— Что у него в?..

— Сахарисса, можем мы это попозже обсудить? У меня сейчас совсем нет времени. Клянусь тремя любыми богами, в которых ты веришь, хоть ты и журналистка, я дам тебе такой эксклюзив, который испытает на прочность даже умение «Правды» избегать грубых и провокационных тем. Верь мне.

— Да, но это похоже на… — начала она.

— Ах, так ты знаешь, что это такое, и мне не нужно ничего объяснять, — парировал Мокрист.

Он вернул газету ее встревоженному хозяину.

— Ты господин Каспер, если не ошибаюсь? — сказал он. — Лицевой баланс на нашем счете — семь анк-морпоркских долларов?

На секунду это произвело впечатление. Мокрист очень хорошо запоминал лица.

— Я же говорил, что нас здесь не интересует золото, — продолжал Мокрист.

— Да, но… Короче, какой же это банк, если люди не могут взять там золото?

— Но оно не играет никакой роли, — сказал Мокрист. — Я же вам объяснял.

Они сомневались. В теории они должны были брать банк штурмом. Мокрист знал, что их сдерживает. Надежда. Тоненький внутренний голосок, который говорил им: на самом деле ничего этого не происходит. Голосок, который вынуждает людей трижды выворачивать один и тот же карман в бесплодном поиске потерявшихся ключей. Безумная вера в то, что все в мире должно выправиться, если только сильно в это поверить. Тогда и ключи найдутся. Голосок, который очень громко говорил: «Не может этого быть», чтобы заглушить подступающий ужас от того, что это в самом деле было.

У Мокриста было примерно полминуты, пока надежда не иссякла.