Дефект

Когда планета стала хорошо видна в иллюминаторе, сердце Астэ заколотилось. А когда он ступил на землю, его дух будто взлетел куда-то вверх и чуть было не вышел через голову. Этот момент он тоже запомнил на всю жизнь. Открывшийся вид поразил его до глубины души: на фоне фиолетового неба возвышались, будто лес, необычные, будто металлические, постройки разных форм – от округлых до острых. То тут, то там в воздухе будто плыли шаттлы. Ветер пронес мимо сорванные с какого-то дерева бордовые листья, а по бокам от места посадки был высажен газон красного цвета.

Пока Астэ стоял с полуоткрытым ртом, сзади тихо подошел Лэнги.

– М-да-а… И как они тут живут, с такими-то цветами… – задумчиво протянул он.

Астэ повернулся в его сторону; в этот момент Лэнги даже как-то немного пожалел о своих словах.

– А я думаю, что мог бы ходить и без линз, – восторженно сказал Астэ.

– Но лучше не надо, – улыбнулся собеседник. – Ты нам еще нужен.

– Очень надеюсь, – засмеялся Астэ и тепло посмотрел на Лэнги.

Со стороны космического корабля послышались голоса выходящих имперцев.

– Черт, ну наконец-то! То колония, то война…

– Я уж не думал когда-либо в жизни вернуться…

– А раньше прилетаешь – и столько шаттлов вокруг…

– Ты опять ноешь?

– Да отцепись ты уже от меня…

– Спокойно, спокойно, – повернулся к ним Астэ, опасаясь, что они передерутся.

Вряд ли возможно полностью и во всех красках описать чувства людей из народа Астэ. А также чувства тех, кто за ними прилетел. У живших на планете Империи кожа была с заметным голубоватым оттенком, а под глазами красовались малиноватого оттенка синяки. Выглядели они еще более тощими, чем их собратья – скорее всего, связано это было каким-то образом с климатом.

Астэ не пришлось наблюдать момент, когда те впервые ступили на землю родины. Однако он успел перекинуться с ними парой слов. Оказалось, они помнили место своего появления на свет – очень смутно, будто во сне. Среди них ходили легенды об этой планете – в их воображении она рисовалась раем. Лучше всего им, конечно же, запомнился лес Рощ Жизни – в особенности эта мягкая густая трава наподобие мха, в которую наступал только что появившийся человек. Затем – люди вокруг, такие же, как и ты сам. Ты еще не можешь говорить и понимать – это потом смутные картинки интерпретируются – но уже чувствуешь какие-то волны в воздухе, а ощущаешь себя где-то в голове, будто сквозь нее проходит единый для всех поток. Затем… люди в черном, так плохо вписывающиеся в окружающую обстановку. Впервые появившееся чувство страха, хотя тебе и не причиняют вреда. Ну а дальше воспоминания, само собой, рознились.

Астэ сложно было сдержать слезы, слушая это все. И еще интенсивнее горел огонь ненависти к имперцам на фоне зародившейся еще давно и разрастающейся стремительными темпами острой национальной нетерпимости, буквально поглощавшей все его сознание.

                                ***

Огромный зал суда был залит светом множества ламп, находившихся, как имперцы любили делать, в колоннах сбоку либо в настенных панелях. В отличие от помещения заседаний правительства и обоих главнокомандующих, зал имел какой-то кремово-оранжеватый цвет, будто придуманный для того, чтобы люди чувствовали себя некомфортно. Однако колонны и панели иссиня-обсидианового цвета несколько сглаживали впечатление. Значительно улучшало вид еще и обыкновение имперцев широко использовать драгоценные камни в интерьере – собственно, они и создавали янтарный цвет.

Всего процесс длился чуть меньше месяца, и объяснялось это несколькими причинами. Во-первых, имперцы сами по себе были немногочисленны, хоть и обладали огромными территориями. Они брали не количеством, а качеством – этот подход был всеобщим и универсальным. Во-вторых, подавляющее большинство боеспособного населения погибло на войне. В-третьих, основной целью процесса было не вынесение приговоров на основе имеющихся доказательств – таким, например, как Астэ, доказательства были без надобности – а выявление наименее потенциально опасных и наиболее гибких в плане сознания людей для продолжения жизни и развития Империи, уже с новыми порядками. Впрочем, «новые порядки» – это лишь громкие слова; никто их менять не собирался, всего-то навсего отменили рабство.

В связи с особенностями целей проведения процесса много и не болтали, как имперцы обычно любили. Однако везде находятся исключения.

В случае с Гэретом Астэ даже не сомневался, что того можно казнить без всяких судов – он был целиком и полностью безнадежен: и дело было даже не в его убеждении в том, что люди из народа Астэ неполноценны, а в том, что будущего у этого человека уже не было. Он жил в прежней Империи, и, пожалуй, если бы он остался в живых, то организовал бы какое-нибудь глупое и бесполезное Сопротивление – и черта с два он бы ответил, если бы его спросили, зачем.