Deep Utopia: Life and Meaning in a Solved World

Разумеется, технологически зрелая цивилизация не будет зависеть от урожая грибов или поганок. Ей также не придется ограничивать свои поиски просветления перебором большого, но все же весьма ограниченного набора конфигураций, к которым способен принудить ее некий старый энцефалон, не подвергшийся реформации. Даже если мы примем дополнительное ограничение, что личная идентичность должна быть сохранена - хотя не слишком ли непонятно, зачем нам это делать, учитывая, что многие состояния просветления, к которым нас призывают стремиться, как утверждается, включают в себя, в качестве основной характеристики, понимание того, что "я" - это иллюзия?-Так что у нас все еще оставалось бы достаточно места для перестройки нашего разума, чтобы более тщательно оптимизировать его для духовных достижений или для переживания высоких и непрерывных уровней светлого блаженства, а не, как сейчас, для задачи сбора клубней и всего остального, что нам нужно было делать в нашей эволюционно адаптированной среде, чтобы выжить и размножиться.

Такие усовершенствования и модификации мозга позволили бы нам получить доступ к большому пространству новых переживаний и поддерживать выбранные переживания в течение более длительного времени без снижения интенсивности или фокусировки. Мы должны представить, что в этом пространстве есть по крайней мере несколько переживаний, которые покажутся нам либо гораздо более сильными и чистыми версиями светлого блаженства, доступного некоторым людям сегодня, либо, наоборот, проявлением новых феноменальных качеств, которые даже более желанны, чем светлое блаженство.

Я говорю, что мы "должны представить", что это так, но это не совсем верно. Мы не можем представить себе многие из этих возможных ментальных состояний, по крайней мере в какой-либо яркой, конкретной, интуитивной манере; поскольку, по определению, в настоящее время нам не хватает неврологических возможностей для их переживания. Скорее, я должен сказать, что нам следует с большим доверием отнестись к гипотезе (которую мы можем лишь абстрактно осмыслить) о том, что пространство возможных для нас переживаний простирается далеко за пределы тех, которые доступны нам с нашим нынешним неоптимизированным мозгом. Очень далеко, я думаю. И где-то там, в этом огромном неисследованном пространстве возможных переживаний, могут быть такие, которые имеют ценность в такой степени, что превосходят наши самые смелые мечты и фантазии. Я думаю, это вполне вероятно.

И если мы готовы пойти дальше, в пространство откровенного постчеловечества - хотя для этого, возможно, придется пожертвовать некоторой мерой личной идентичности между нами-теперешними и преемниками нас-поздних, - то бури экстаза, которые станут доступны, вполне могут быть такими, что, если эти явления можно как-то поместить на общую шкалу измерений, светлое блаженство, которое время от времени посчастливилось испытать островитянам Хаксли, покажется простым пуком ласки по сравнению с ними.

Я упомяну еще одного кандидата на лучшее состояние души. Здесь я буду краток, потому что, хотя это понятие кажется актуальным, я опасаюсь отходить от своей компетенции и вторгаться в компетенцию профессора Гроссвейтера. Я отсылаю вас к его Большому богословскому коллоквиуму для более глубокого изучения этого конкретного вопроса. В целом, вы можете рассматривать данный цикл лекций как скромную сноску к некоторым материалам, которые он освещает.

Понятие, которое я имею в виду, - это понятие блаженного видения. Фома Аквинский говорит, что это совершенное счастье, обретение которого является конечной целью для человека.

В блаженном видении человек непосредственно познает Бога. Это своего рода неопосредованное "видение" Божественной сущности. Святой Павел говорит: "Ныне мы видим как бы сквозь стекло, в темноте, а тогда лицом к лицу".

Соединившись таким образом непосредственно с Богом, сотворенный интеллект обретает высшее блаженство. А поскольку совершенная благость Бога предстает перед нами непосредственно, акт "видения" одновременно является и актом любви.

Посещение штурманской рубки

Здесь можно сделать небольшую паузу и сориентироваться.

Давайте развернем карты...

В понедельник мы отплыли от самого простого представления об утопии ("стены из сосисок"). Весь день, а также весь вторник мы провели, проносясь вдоль побережья и осматривая множество социальных, экономических и психологических достопримечательностей. Наконец, мы осмотрели мыс предельных границ автоматизации.

Затем мы отвернули от берега, отправившись в более глубокие воды. К концу среды мы вышли к морю глубокой избыточности. Его безмятежные просторы простирались вокруг нас, успокаивая и умиротворяя, под небом, которое казалось пасмурным и неизменно-серым.