d3257173e6e84c0dbd07778660e8d04c

— Это ты не понимаешь, с кем связалась. И это я тебя засужу, потому что ты огласила конфиденциальную информацию. А мой папа слишком уж дорожит своей репутацией, поверь мне, — она потащила ее за шиворот к той самой воющей машине. Бонни схватила Энди за волосы, и та кричала, пытаясь вырваться и изгибая позвоночник. Беннет швырнула журналистку. Потом схватила ее, поставила на ноги, прижав к машине, и ударила по лицу. Потом — еще раз. И еще. И еще. Кулаки покрывались липкой горячей кровью, а вой полицейских машин уже стал оглушать округу. Схватив за шиворот свою бывшую соратницу, Бонни швырнула ее на землю и ударила в живот ногой.

Ей хотелось кинуть напоследок какую-то красивую фразу, ей хотелось прибегнуть к угрозам, ей хотелось продолжать, но все, что могла сделать Бонни — лишь ринуться к своей машине и как можно быстрее сорваться с крючка. Она помнила уроки, которые ей преподнесла судьба. Она помнила уход Клауса по-английски, уход Елены, уход Тайлера. Бонни ненавидела то, что с ней сделали близкие ей люди, но она была благодарна им за преподнесенный урок. Она решила впитывать отрицательную энергетику, она решила подавлять и давать сдачи. Она решила, что уроки Клауса не должны пройти бесследно, что если ей и суждено погибнуть молодой — ее имя ведь, по сути, является нарицательным — то по собственной глупости, а не от чьих-то рук.

5.

Бонни удалось оторваться от преследования. Она бросила машину в каком-то переулке и направилась к остановке пешком. Она помнила угрозу Клауса, она не сомневалась, кто предоставил необходимый материал. Бонни чувствовала себя разбитой, но она так и не заплакала. Она просто села в автобус и направилась прямо к клубу Майклсона, не сомневаясь, что найдет его там. Она всегда его находила, что бы ни случилось. И она добьется встречи с ним. Да, она вляпалась — избила журналистку, повредила автомобиль, и теперь ее репутация окончательно подорвется тем, что ей придется таскаться по судам. Да, она вляпалась — ее тайна раскрыта, и теперь ей нельзя возвращаться в колледж, нельзя натыкаться на отца ближайшие пару суток. Да, она вляпается еще больше — если решится (а она уже решилась) на то, чтобы отомстить и Клаусу. Даже не отомстить — просто разгромить его клуб или его машину. Да, из этого дерьма ей точно не выбраться. Да, Бонни не имеет ни малейшего понятия, что ей делать дальше.

Да, она снова сломлена.

Ну и плевать.

Девушка закрыла лицо руками, оперевшись локтями о колени. Костяшки пальцев гудели, а кровь шипела. Длинные ногти были поломаны, и в душе царил абсолютный хаос. Бонни ощущала, как ее наполняет ненависть. Ненависть к отцу, ненависть к самой себе, ненависть к Клаусу, к Энди и к самому концепту феминизма. Девушка выпрямилась, облокотилась о спинку сиденья и обвела уставшим взглядом автобус. Она ожидала увидеть кого-то, кто косо будет смотреть на нее. Таких не находилось, и Бонни чувствовала болезненное облегчение: некоторым все же на нее плевать. Бонни отчаянно захотела, чтобы на нее было наплевать всем.

====== Глава 52. Обесточенные ======

1.

Боль притуплялась агонией, что исходила из самых недр сущности Беннет. Боль притуплялась, а ярость лилась через край, и все это в совокупности создало просто дикую консистенцию. Бонни ощутила жар во всем организме только тогда, когда она смогла остановиться. Желание броситься в бег пульсировало в артериях, кровь кипела в жилах, и единственное, что могла Бонни — крушить, ломать и избивать любого, кто осмеливался к ней подойти. Бонни привыкла разрушать все вокруг себя с четырнадцати лет, но впервые ничто — и никто — не могло разрушить ее, ее рассвирепевшую и сорвавшуюся с цепи.

Вернее, уже не могло. Разрушенная, уничтоженная, она больше не боялась ничего и никого. Растоптанная, обплеванная девочка-сенсация потеряла все…

И обрела свободу. Не ту, о которой кричал Тайлер Дерден*, но ту, которая больше не заставляет оглядывать назад и прятаться по углам, пугливо озираясь.

Боль притуплялась агонией, и Бонни не слышала звука собственного голоса. Она даже не ощущала ударов охранников или их криков-угроз. Бонни контузило. Бонни окончательно пришибло — теперь ей наплевать на себя. А когда человеку наплевать на себя — ему уже ничего не страшно.

Беннет втолкнули в какое-то пустое подвальное помещение. Прохлада словно лед таяла на разгоряченных плечах. Девушка рухнула на бетонный пол. Рваный вдох полной грудью обжег горло. Бонни оперлась о руки, перевернулась и уставилась на охранников, которым удалось ее взять под контроль.

Вообще-то, человеку всегда нездоровится, когда он пытается подчинить рассвирепевшие стихии. Вообще-то, рассвирепевшие стихии прекрасны, и их следует не подчинять, а любоваться ими, давать им свободу. Красота разрушительна, поэтому и притягательна. Бонни тоже разрушительна. Бонни тоже лучше дать свободу, любоваться ею. Бонни никто не может приручить — ни отец, ни мать, ни Елена, ни Деймон, ни даже Тайлер.

Только если…