d3257173e6e84c0dbd07778660e8d04c

Мальвина взяла заказ на подносе и направилась к столу. Вдруг все проблемы ей показались вполне разрешимыми — если она устроится на работу, то у нее не останется времени на мысли о тех, о ком она думала постоянно. Тогда появятся деньги на личные расходы, а следовательно их не придется просить у отца или Дженны. Встречи с Грейсоном будут сводиться к минимуму, а плотный график не позволит заниматься самобичеванием.

Это была отличная идея, и Елена всерьез решила претворить ее в жизнь.

4.

Кристина рисовала. Цветные карандаши и фломастеры были разбросаны по всему дому. Девочка была целиком и полностью поглощена процессом, не замечая ничего и никого вокруг. Она была молчаливым и не очень контактным ребенком. Не сказать, чтобы это воспринималось как удача, но Деймону нравилось то, что в нем не возникает раздражения к ребенку, за судьбу которого он теперь ответственен в соответствии с брачным договором и завещанием Викки.

— Почему ты уверена, что случится что-то плохое? — спросил Сальваторе Донован. Та сидела рядом, смотря какое-то шоу по телеку, будто погружаясь в глубины мироздания, будто немного уходя в себя.

— Я просто страхуюсь.

Сальваторе усмехнулся. Викки переключила канал. Шел какой-то фильм, и саундтреком его была та надрывная песня группа Скорпионс, которая вопрошала к женщине. Мелодика и хриплый голос исполнителя проникали, казалось, под самую кожу, а развертывающая сцена событий увлекала в пучину. Донован снова увлеклась телевидением.

Деймон поднялся и направился в спальню. Ему не мешало бы отдохнуть, не мешало бы набраться сил перед очередным рабочим днем. Как только он вошел, его мобильный зазвонил в эту самую минуту, словно по щелчку чьих-то пальцев. Доберман взял мобильник и взглянул на дисплей. Он знал этот номер, но отвечать ему не хотелось. Если уж прощаться с прошлым — то прощаться навсегда. Сальваторе отложил сотовый.

Скорпионс играли соло.

В катакомбах Деймон не появлялся уже давно. Джоанна была в Швеции, Елену бы туда не пустили — тогда что могло заставить Майка Стивенсона — того самого бугая-охранника, который назвал Елену хорошенькой — позвонить ему? Сальваторе взял трубку.

— Да, Майк?

На том конце провода слышалась гулкая музыка, плавная и несколько будоражащая. Медленная, плавная и тягучая как карамель. В катакомбах музыку не включали. И если бы она доносилась из чьего-нибудь авто — она бы звучала иначе.

— Приезжай в «Мираж». Ты помнишь, где это?

В народе его называли «блудливым баром». Там, в «Мираже» Сальваторе появлялся лишь в самых отчаянных моментах. Вообще, он там был в последний раз года два или три назад. В блудливом баре ты находил все, что искал. Ты находил девушек и парней. Находил понимание и принятие. Ты находил алкоголь. Сигареты. Наркотики. Даже танцы, самые грязные и самые импульсивные.

А главное — бои. Бои, славящиеся ожесточенностью и беспомощностью. Там поединок прекращался только тогда, когда один из бойцов либо выбивали в нокаут, либо когда победитель сам решал прекратить бой — если ты решился сразиться, если ты начал проигрывать, если тебе сломали кости, тебе больно, и ты мечтаешь только об отличном костоломе — ты все равно не можешь прекратить бой. Он заканчивается тогда, когда ты выключаешься. Или когда твой противник считает, что на этом пора заканчивать. Деймон знал это, потому что принял один бой в «Мираже». После этого у него произошел нервный срыв. Ну, очередной нервный срыв.

И о блудливом баре не знал никто — ни Елена, ни Бонни, ни даже Джоанна. Никто не знал из банды Деймона. Только Майк. Потому что Майк был организатором кровавых зрелищ.

— Я не участвую, Майк. Я в завязе.

— Тут участвует кое-кто другой.

Сальваторе медленно сел на край кровати. О блудливом баре не знал никто. Кроме того, кто этот бар показал.

— Тебе лучше приехать, иначе этот дебош выйдет на локальный уровень, и съедутся все телевизионщики.

Деймон бросил трубку, ничего так и не сказав. Он думал только об одном — почему он должен вытаскивать из задницы того, кто сам лезет на рожон? Сальваторе впутывался в передряги, но в большинстве случаев выходил сам из ситуации.

Исключение — вылеченное сердце Джоанны, его первой женщины, которую он полюбил.

Исключение — выкуп из полиции, когда Деймон вгрызся в горло собственного отца.

Исключение — лишь один звонок, после которого полиция перестала брать в рассвет заявления Джоанны.

И эти исключения были достаточно весомыми аргументами, которые явно перевешивали другие поступки Тайлера, которые вряд ли назовешь благородными. И Сальваторе не мог бросить Тайлера не столько потому, что он был хорошим другом, сколько потому, что он находится в долгу. А может, это и есть дружба? Может, в грубой действительности не имеют значения встречи и совместные походы в кино. Может, в чертовой реальности важны наши долги кому-то — это обязывает нас приходить на помощь. Обязывает их приходить на помощь. И только так появляется возможность полагаться друг на друга. Что, если это действительно правда? Тогда Бонни была права — книги не пригодны для житейской мудрости.