Compesce mentem (СИ)

За окном мелькали деревья, длинными угрожающими силуэтами вырисовывающиеся по окраинам шоссе и исчезающие вдали. В передние стёкла барабанил дождь, и энергично работающие дворники как маятники метронома двигались из стороны в сторону, стирая за собой пристроившиеся капли жидкости, загораживающие обзор дороги. Сэм молчал, нервно теребя край своей куртки, тщательно стараясь не смотреть на брата, который в этот момент уделил всё свое внимание вождению или же просто делал вид, что внимательно следит за шоссе впереди. Его учащённое сердцебиение говорило о том, что не только Сэм переживал сейчас флэшбек из прошлого, но и Дин погрузился в неприятные воспоминания, затронутые парочкой фраз и вызвавшие перед глазами самую страшную ночь, которую он бы хотел забыть раз и навсегда.

Конечно же, Сэм не собирался поднимать эту тему сейчас, особенно когда на заднем сидении сидел Джоу, который, узнав о случившемся, мог в скором времени поменять своё мнение насчёт безобидности друга, представшего перед ним в новом виде. Он не собирался поднимать эту тему сейчас ещё и потому, что Дин всё ещё был зол на него за недавнюю ложь и по-прежнему переживал из-за “удачного” стечения обстоятельств, где по чистой случайности Винчестеры оказались в одном городе с вампирами.

У него перед глазами по-прежнему мелькали обрывки воспоминаний, они были менее детальными и чёткими, чем у Дина, вырисовывающиеся в сознании сплошными кровавыми отпечатками, в которых мелькало обеспокоенное лицо брата и стеклянные глаза Джона. Ту ночь он помнил очень плохо, но ничего не могло затмить привкус крови на губах, ощущающийся тогда после того, как сознание на мгновение прояснилось, давая шанс Сэму понять, что он натворил.

Да, он не помнил детали той ночи, но прекрасно знал, что случилось. И, как и многое другое, произошедшее в Креско, они с Дином ещё никогда это не обсуждали.

А сейчас Сэм уже отчаянно жалел, что слова вырвались из него струящимся потоком, как будто бы кто-то намеренно врубил в нём кран воды на полную мощность, но сдерживаться просто не было сил. Он был расстроен, что Дин не понимал его намерений, и поэтому в какой-то момент выпалил это без раздумий.

Дин прочистил горло: это в сгустившейся над парнями тишине салона прозвучало чересчур громко, и Сэм был уверен в том, что тот скажет в следующий момент, ещё до того, как услышал:

— Ты был не виноват.

К неожиданности Сэма банальные слова его брата вызвали в душе внезапное облегчение, хотя Дин не мог сказать что-либо другое. Но приятное обволакивающее чувство вдруг погасило взорвавшийся огонь, и стало чуточку легче, как в те дни детства, где старший брат всегда оказывался рядом, когда Сэма одолевали ночные кошмары. Его присутствие успокаивало и дарило ощущение безопасности. И снова всё происходило точно так же. Но теперь Сэм понимал, что это лишь обманчивое ощущение - опасность всё ещё была поблизости.

— Нет, был, — проговорил он, прослеживая путь скатывающейся по окну капле дождя, размывающей пейзаж за ним.

— Но это не делает тебя монстром, — тут же заявил брат. — Ты никого не убил, и это самое главное. То, что тебя до сих пор гложет этот случай, лишь в очередной раз доказывает, что человеческого в тебе больше, чем вампирских инстинктов. И всё же… — Дин замолчал, подбирая слова. — Ты был новообращённым, не контролирующим свои желания. Мы с отцом… я… — исправился он неожиданно, — обязан был сдержать тебя в тот момент. На мне тоже лежит определённая доля вины за случившееся. Ты был всего лишь ребёнком.

— Как и ты, — ответил Сэм.

Картинка перед глазами Дина на мгновение помутнела, и дело было вовсе не в затмивших лобовое стекло каплях дождя. Ни он, ни Сэм не были готовы к душевному разговору, и поэтому сказанные слова прозвучали не так, как ему хотелось. Но Дин просто не знал, как выразить то, что чувствовал, и как обезопасить брата от него самого. Он не мог просто взять и отмотать пленку назад, превращая произошедшие события в иллюзию, чтобы навсегда исключить это из памяти.

Сэм был вампиром. И Сэм чуть не убил человека.

И, чёрт возьми, Дину давно было пора сделать или сказать хоть что-то, чтобы тот перестал чувствовать вину за содеянное, но он так надеялся, что брат будет помнить эту ночь смутно. И до сегодняшнего дня был уверен, что Сэм не помнит.

Сказанное братом мгновенно выбило у него почву из-под ног.

Дин сцепил зубы, переживая очередной приступ самобичевания и паники на фоне абсолютной беспомощности. Он не знал, что должен говорить, не знал, как подобрать нужные слова и ощущал абсолютное бессилие. Это была прерогатива Лайны - справляться с такими вопросами, потому что она пережила ситуацию обращения сама и могла помочь брату хотя бы понять, что тот чувствует. Но Дин, как ни пытался, не мог достучаться до Сэмми в тот момент. Мелкий не слушал его или убегал, а слова, которые произносил Дин, всегда попадали не в такт или бредили незажившие раны, поэтому каким-то образом разговоры сошли на нет. Политика взаимного молчания стала привычной в их общении. Очевидно, она лишь отстрочила катастрофу.