Cobalt Red

Случаи других старателей, которые пришли рассказать о своей работе на Тилвезембе, были до жути похожи на случай Мутебы. Они также были последовательны в том, как описывали систему работы на шахте. Они сообщали, что в любой день на Тилвезембе трудились до десяти тысяч человек. Они также описывали хорошо отточенную систему, в которой участвовали боссы, кооперативы, ВСДРК, и иностранные горнодобывающие компании - каждый отхватывал свой кусок стоимости по мере продвижения кобальта по цепочке. Под этой огромной империей скрывалось нечто темное... нечто, о чем я раньше почти не слышал. В Кипуши этого не существовало. Я успел лишь мельком взглянуть на деревню, которую показал мне Артур. Несколько старателей вскользь упомянули о нем в Тенке Фунгуруме. Я видел его мельком в Шабаре. Однако в Тилвезембе это было нормой:

Туннели.

Сотни туннелей, возможно, более тысячи. На этой последней остановке перед Колвези самые богатые залежи кобальта располагались глубоко под землей, как изюм в пирожном, о котором рассказывал доктор Мюррей Хитцман, и добраться до них можно было, только прорывая туннели. О мрачных последствиях рытья туннелей мне рассказали ребенок по имени Косонго и его мать Хьюготте.

Косонго начал копать в Тилвезембе в 2015 году в возрасте одиннадцати лет. Он копал на поверхности в группе из шести мальчиков примерно того же возраста. Руководил группой человек по имени Вождь Банза. Косонго сказал, что он работал на участке шахты, контролируемом кооперативом CMKK. Вождь Банза указывал детям, где копать, и платил им около одного доллара в день. По словам детей, вождь Банза продавал их добычу кооперативу CMKK. В ноябре 2018 года вождь Банза сказал группе Косонго, что они достаточно окрепли, чтобы начать рыть туннели. В то время Косонго было четырнадцать лет. Переход к рытью туннелей сопровождался изменением отношений между вождем Банзой и детьми. Косонго объяснил:

Лучший кобальт находится, возможно, в двадцати или тридцати метрах под землей... В Тильвезембе очень твердый грунт, поэтому рытье [туннелей] занимает много времени... Нам потребовалось два месяца, чтобы найти кобальт. К тому времени глубина туннеля составляла двадцать метров.

Когда мы рыли этот туннель, мы не зарабатывали денег, потому что кобальта не было. Вождь Банза давал нам еду и 2 000 CF [около 1,10 доллара] каждый день, пока мы копали. Когда мы нашли кобальт, он сказал, что мы должны заплатить ему из того кобальта, который мы извлекли из туннеля. Если мы не соглашались, нам не разрешали работать в Тильвезембе.

В качестве дополнительной угрозы вождь Банза сказал детям, что если они попытаются работать в другом месте, то он пошлет солдат в их дома и отберет у их семей деньги, которые они ему должны. Косонго сказал, что вождь Банза был известен как опасный человек, поэтому он посчитал, что у него нет другого выбора, кроме как работать на него по новому соглашению. В некоторые дни Косонго получал около доллара, а в некоторые - ничего.

У детей из группы Косонго не было ни возможности договориться с вождем Банзой, ни альтернативных источников дохода, чтобы содержать свои семьи. Они накопили большой долг перед Банзой и работали под угрозой наказания, которое солдаты будут вымогать у их семей, если они не выполнят его указаний, что соответствует хрестоматийному определению принудительного труда по международному праву. 6 Еще хуже то, что, по словам детей, вождь Банза так и не предложил никакого отчета о стоимости гетерогенита, который он продал CMKK и который должен был быть зачтен в счет долга, который они ему должны. Несмотря на то что в гетерогенитовых месторождениях, расположенных глубоко под землей, содержание кобальта может быть в пять раз выше, чем в месторождениях на поверхности, доход Косонго не изменился с того времени, когда он работал землекопом на поверхности, до того, когда он работал землекопом в тоннеле, предположительно потому, что он погашал долг, накопленный за два месяца. Помимо принудительного труда в опасных условиях, дети также подвергались эксплуатации в системе долговой кабалы - экономические достижения использовались для получения от них принудительного труда, а долг не погашался на основе справедливой рыночной стоимости результатов их труда. Угрозы насилия, выселение с места работы и отсутствие какой-либо разумной альтернативы удерживали детей в кабале. По сути, они были детьми-рабами.