Cobalt Red

Я встретился с Мпангой Ва Лукалабой, директором кабинета губернатора провинции Верхняя Катанга в штаб-квартире провинциального правительства в Лубумбаши, чтобы заручиться его поддержкой в моих поездках в районы добычи полезных ископаемых. Мне было сказано, что без его одобрения я не смогу проникнуть далеко в шахты провинции Верхняя Катанга. Моя встреча с директором Лукалабой преследовала две цели: не вызвать тревоги, которая могла бы помешать мне отправиться в шахтерские районы, и заручиться его личной печатью и подписью на документах, сопровождавших мою визу, - engagement de prise en charge ("обязательство о поддержке"). Если меня попытается задержать горная полиция или коммандос ополчения, я смогу предъявить им печать директора Лукалабы, чтобы убедиться, что у меня есть поддержка офиса губернатора для передвижения по шахтерским районам.

Я был готов к длительному допросу о своих намерениях, но директор Лукалаба тепло встретил меня и задал только один вопрос: почему я хотел провести время в неприятных шахтерских районах, а не в более приятных уголках провинции? Я объяснил, что, по моему мнению, слишком малая часть стоимости минералов Конго остается у старателей, и я надеялся, что если больше людей поймут, в каких условиях они работают, это вдохновит их на усилия по устранению этого неравенства. Я старался не говорить о таких проблемах, как детский труд, и не указывать на конголезское правительство за то, что оно несет свою долю ответственности за лишение своего народа справедливой доли в минеральных ресурсах страны. После приятной беседы об учебе директора Лукалабы в аспирантуре в США он достал из ящика своего стола личную печать, прижал ее к нижней части моей документации по приписке и подписал свое имя . Тогда я еще не знал, что эта печать и подпись, возможно, спасут мне жизнь.

 

Хотя Лубумбаши является административной столицей горнодобывающего сектора ДРК, в городе ведется очень мало добычи за пределами Руаши и Этуаль, где в 2021 году было добыто около 8500 тонн кобальта. 7 Оба рудника перешли от UMHK к Gécamines в первый день 1967 года после того, как Мобуту национализировал горнодобывающий сектор страны. Производство на рудниках Gécamines было непостоянным и в конце концов было прекращено после финансового краха компании в начале 1990-х годов. Права на месторождение Руаши были приобретены в 2012 году государственным китайским горнодобывающим гигантом Jinchuan Group. Права на Этуаль были приобретены в 2003 году компанией Chemicals of Africa (CHEMAF), медно-кобальтовой горнодобывающей компанией, принадлежащей дубайской компании Shalina Resources. CHEMAF также является одним из основных игроков в секторе кустарной добычи в ДРК. Компания управляет "образцовой шахтой" для старателей в Колвези совместно с базирующейся в США неправительственной организацией Pact. По крайней мере, так было, пока не стало ясно, что все не так, как кажется.

Этуаль примечателен не только тем, что это был первый рудник, который бельгийцы начали разрабатывать в Конго в 1911 году, но и тем, что это был первый промышленный рудник в Конго, на котором с конца 1990-х годов официально поощрялась работа кустарных старателей. Вскоре после захвата страны в результате военного переворота в 1997 году Лоран Кабила начал поощрять кустарную добычу в Этуаль, чтобы обеспечить крайне необходимый доход для своего зарождающегося правительства. Хотя местным жителям было обещано улучшение доходов и условий жизни, их труд был использован для возобновления добычи в Этуаль за мизерную зарплату. Старатели продолжают работать в Этуаль и по сей день, помогая наращивать производство за те же мизерные доходы.

"Они платят нам так мало", - говорит Маказа, житель близлежащей деревни Муквемба. "Они забирают все наши полезные ископаемые, но не поддерживают общины, которые здесь живут".

Сидя на пластиковом стуле рядом со своей соломенной хижиной в тени высокого дерева авокадо, Маказа рассказал, что он и его сыновья работали старателями в Этуаль, как и многие жители деревни мужского пола. По словам Маказы, обычно он добывал от сорока до пятидесяти килограммов гетерогенита в день, копая в больших ямах или вдоль стен ямы, за что ему платили 2 000-2 500 конголезских франков (CF) (около 1,10-1,40 доллара). Я спросил, кто именно платит ему, и Маказа ответил: "Люди из CHEMAF". Маказа посетовал, что этого мизерного дохода не хватает для удовлетворения потребностей его семьи. Он также выразил недовольство тем, что CHEMAF мало что делает для поддержки близлежащих деревень. Он взял меня с собой на экскурсию по своей деревне, и условия были удручающими. Там не было ни электричества, ни канализации. Вода поступала из узких колодцев, окольцованных сверху старыми шинами от джипов. Жители деревни питались овощами, выращенными на нескольких непаханых полях. Ближайшая медицинская клиника находилась в пяти километрах, а ближайшая школа - в семи.