Чужое отражение

Черт возьми, как же я желал сломать ее, как там, на том благотворительном вечере! Я – одержимый эгоист и вряд ли смогу остановиться. И эта странная одержимость ею никак не поддается логическому объяснению. Это очередное испытание для меня. И я уже понимаю, что увяз, погрузился в это безумие с головой, и я тяну ее следом за собой, все больше запутываясь сам, уже захлебываясь от противоречивых эмоций, и лишь она все еще отчаянно барахтается, пытаясь миновать неизбежное. Отрицает, пробует найти выход. Пусть ищет. Она его не найдет… Она еще не знает, что я больше не отпущу ее… Желание подчинить ее себе сильнее и превыше излишних сантиментов.

– Едем? – наконец произношу я, но руки никак не хотят отпускать ее.

Она кивает и чуть отстраняется, чтобы взглянуть мне в лицо, но почти сразу опускает глаза и молчит, скрывая от меня свои мысли. Впервые на языке вертятся сбивчивые извинения, и я открываю рот, чтобы озвучить их, но чувствую, что эти чуждые мне слова застряли в горле, и не вздохнуть, и не сказать… Действительно, иногда бывает нестерпимо трудно извиниться и еще сложнее – простить. Но, глядя на ее лицо, обращенное ко мне, покрытое снежной наледью, я вижу, что можно, еще можно все исправить…

Только хочу ли я?!

Нас объезжают другие автомобили, раздраженно сигналя, а мы так и продолжаем стоять, замерев посреди магистрали, затрудняя проезд спешащим по домам водителям…, но вот, я непроизвольно хмурюсь, и делаю шаг в сторону, открывая для нее заднюю пассажирскую дверь, и наши замерзшие фигуры сразу обволакивает приятным теплом из салона прогретой машины. Усадив ее поглубже, пристегнул ремнем безопасности и перевел взгляд на маленькую девчушку с моргающими глазенками, которая, от непонимания и, в ожидании своей участи, вжала голову в худенькие плечики, прячась от меня за поношенным трепьём потёртой курточки.

– Ну вот, смотри, сестренку напугала, – шепчу Кате, склонившись к самому уху, едва не задевая губами кожу, ледяную от продолжительного стояния на холоде.

Она вздрагивает и сразу переводит немигающий взгляд на ребенка, сидящего рядом с ней, перехватывая своими руками ее маленькую ладошку… Сжимает, но почти сразу отпускает и, прижав ее голову к груди, одним ласкательным движением стягивает с нее вязанную шапку и проводит ладонью по торчащим в разные стороны белоснежным волосикам девочки, тихо приговаривая: – Ну, что ты, маленькая, успокойся… Мы же не ругаемся! Застряли в пробке, стоять долго, вот и вышли на улицу.

Та ей что-то тихо отвечает так, что я не слышу, поэтому хлопнув пассажирской дверцей, быстро обхожу машину и, открыв водительскую, ледяным взглядом прошу Богдана пересесть: я хочу следить за ее отражением в зеркале заднего вида. Он удивляется моему желанию, но сохраняет невозмутимое выражение лица. Мы тут же меняемся местами, и я умело вклиниваюсь в, казалось бы, сплошной поток машин.

***

То и дело бросаю взгляд в его сторону, поэтому вижу, что он пристально следит за мной, поглядывая в зеркало заднего вида, каждую свободную от дороги секунду. Не обращая внимания на канительную езду, цепко выхватывает каждое, сделанное мной движение: будь то незначительный поворот головы или продолжительный, усталый выдох, когда пошевелилась, усаживаясь поудобнее. Он видит меня всю, а мне доступны для обозрения только его льдисто-голубые глаза, которые прямо напротив меня, завораживающе притягивают взгляд, уже не отпуская. В них все: яркая, обжигающая вспыльчивость, пронзительной синевой радужки приглушенная раздраженность, горячность, пылкость, даже холодящая душу одержимость…

Я не могу отвести взгляд, не в силах, затаив дыхание, следя только за его реакцией, неосознанно облизываю вмиг пересохшие губы, проходясь по нижней самым кончиком языка и вижу, как его глаза, вмиг, леденеют, словно затягиваются инеем, а в салоне машины сразу становится на несколько градусов прохладнее… но я не боюсь его и надеюсь исключительно на спасительное расстояние между нами, поэтому продолжаю вызывающе смотреть прямо ему в глаза, не опасаясь обжечься их привлекательным холодом.

Красивый.

Он ухмыляется, будто легко читает мои мысли, и я, сглотнув, прерываю зрительный контакт, заставляя себя отвести взгляд.

Сейчас вспоминаю, как заставляла себя гулять по выходным, независимо от погоды и, чтобы хоть немного почувствовать себя частичкой мегаполиса, выбирала маршрут, проходящий мимо фешенебельного района столицы, где было все: великолепные рестораны, стеклянные небоскребы бизнес центра, многочисленные блистательные фитнесс залы и уединенные кофейни с аккуратными деревянными столиками у огромных незанавешенных окон, чтобы можно было насладиться чашечкой горячего ароматного капучино, рассматривая непогоду на улице…