Чужое отражение

– Даш, а мы куда? … – Даш, а скоро приедем? … – Даша, а мы надолго?

Девочка засыпает меня вопросами, а я молчу, не зная, что ответить ей. Чтобы увезти ее оттуда, мне пришлось натянуть на себя личину своей легкомысленной сестрицы, той, которая явно не хочет быть найденной… и она пришлась мне не впору.

«Даш, Даша, Даш, Дашка…» – детским звонким голосочком звенит в голове чужое имя отчего хочется лишь одного: закрыть уши руками и не слышать, но знаю, что это не поможет, только напугает ребенка.

Марк сидит на переднем сидении, рядом с Богданом, и ей что-то тихо отвечает, но я не слышу.

Ощущение смутной тревоги накатывает горячими волнами, проходя по моему телу, неприятным зудом пробираясь и оставаясь под кожей. Становится невыносимо жарко. Хочется стянуть с плеч пальто и выйти. Срочно! Сейчас! Но, как назло, из-за сильного снегопада при въезде в город образовалась многокилометровая пробка. Машины еле двигаются, не давая водителю возможности для тактического маневра…

Замкнутое пространство, нехватка воздуха, так некстати охватившее меня замешательство…, а главное страх, который трудно объяснить и невозможно контролировать – все это спровоцировало приступ паники. Я попыталась успокоиться, глубоко вдохнуть, но воздуха в салоне машины мне катастрофически не хватало. Мне хочется открыть рот и попросить, чтобы Богдан остановился, но все безнадежно, лишь судорожно, вновь и вновь провожу дрожащей рукой по дверной панели, делая попытки приоткрыть окно, но никак не могу нащупать нужную мне кнопку стеклоподъемника… только внутреннюю дверную ручку. Раз за разом дергаю ее на себя, совсем не для того, чтобы выпасть из машины на пусть небольшой, но скорости, а лишь затем, чтобы дать знак водителю о крайней необходимости остановки.

Машина тут же останавливается, и я практически вываливаюсь из нее на обочину, падая, сдирая колени о ледяную корку асфальта…

С силой дергаю в сторону воротник своего пальто, но это ни к чему не приводит, поэтому я пробую расстегнуть верхние пуговицы плохо слушающимися пальцами, пока не чувствую, как мои руки накрывают теплые мужские ладони, перехватывая инициативу.

Не слышу слов…

Вижу только льдисто-голубые глаза… и плотно сжатые губы, прямо напротив, так близко…

Первый порыв ветра вырывает меня из оцепенения: забравшись за ворот и пронзив своим холодным дыханием до мозга костей, касаясь ледяными иглами боли немногочисленных участков незащищенной кожи под одеждой. Делаю глубокий вдох, потом еще один, с трудом приходя в себя. Ощущаю его ладони на своих плечах, обхватившие, крепко меня держащие, такие горячие, обжигающие даже сквозь плотную ткань моего старенького пальто, оставляя на моем теле невидимые глазу памятные отпечатки…

Слышу звуки улицы, клаксоны машин, которые, с трудом объезжая нас, недовольно сигналят. Возвращаясь в сознание, понимаю, что он, как и я, мы оба стоим на коленях друг перед другом посреди оживленной магистрали. Он смотрит на меня, и в его глазах отражается свет фар, проезжающих мимо автомобилей, почти демонически их подсвечивая. Только сейчас замечаю, как оседает снег на его лице, который тут же тает, и его крупные капли скатываются вниз по лбу, щекам, носу, к слегка приоткрытым губам…

– Кать, тебе лучше? – спрашивает он, наклонившись максимально близко ко мне, почти выдыхая свой вопрос мне в рот.

Ответить ему не могу. Просто киваю.

Он встает и рывком ставит меня на ноги. Делает шаг в сторону, но тут же возвращается, подходит ко мне вплотную и резко притягивая меня к себе, прижигает мои плотно сжатые губы сдержанным поцелуем.

Глава 15

Стоя на коленях, рядом с ней, посреди оживленной магистрали, я едва сдерживал свою злость. Она просто душила меня, и я с трудом подавлял зудящее желание закричать или ударить по кузову машины, оставив заметные вмятины на безупречной поверхности отполированного металла.

Сам же, осознанно, подверг девчонку серьезному стрессу, в угоду своей же очередной прихоти, а теперь прячу от нее неконтролируемый гнев, прикрывая свои глаза, чтобы еще сильнее не испугать ее. Глядя на нее, сейчас, жадно хватающую ртом воздух, каждый нерв в моем теле вибрирует от злости на себя, которая порождает излишек адреналина, и он, как искра, бежит по моим венам, пробуждая во мне эгоистичного монстра.

Я дышу ею, не чувствуя ничего, рассматриваю ее, жадно разглядывая, в своем гневе наслаждаясь ее агонией, смотря ей в глаза и приблизившись почти вплотную к её лицу. Впервые за весь последний год без Даши я подавился от чувств.

Той я был болезненно одержим… а этой?

Ядреный, заводящий коктейль из злости и нереального возбуждения растекается по крови, словно яд замедленного действия, который готов вот-вот прорвать, прожечь насквозь ледяную плотину моей наигранной сдержанности.

Хочу ее для себя!

Любыми путями!

И мне плевать на ее чувства!

Тем не менее, быстро пресекаю рваные движения ее рук, накрывая их своими, и заботливо высвобождаю пуговицы на ее потертом временем пальто из петель: одну за одной, позволяя ей дышать свободнее.