Чужое отражение

Вторая папка, с моим прошлым, так и осталась закрытой. Марк не убрал ее, и она продолжала лежать на столе между нами, поддразнивая меня скрытой в ней конфиденциальной информацией. Я больше ни разу не прикоснулась к ней, но, тем не менее, в течении всего вечера украдкой продолжала кидать на нее любопытный взгляд, убеждая себя в ее бесполезности… История моего рождения в ней не означает истину.

После ужина Марк подвез меня до дома и молчал всю дорогу. Я тоже предпочла задумчивую тишину неловким разговорам. Как только машина остановилась, кивнула ему и вышла тихо прикрыв за собой дверь…

Не оборачиваясь, зашла в подъезд.

Отсчитываю ступеньки, как года, проведенные в серых стенах детдома. Понимаю, что нужно выбросить мысли о своем прошлом из головы. Решительно выкинуть, выдернуть детские фантазии о неизвестных мне родителях, вместе с корнем… но снова и снова, будто наказывая, память возвращает меня в безрадостное голодное детство…, и я вижу размытый мираж счастливой семьи перед своими заплаканными глазами…

Зашла в квартиру и сразу легла, но время шло, а я никак не могла уснуть, рассматривая тусклое мерцание холодного лунного света, что стелется по полу…

Сытый желудок непривычно тянет, поэтому не могу найти себе место на узеньком стареньком диване. Откидываю в сторону шерстяной плед, понимая, что мне необходим воздух. Встаю и подхожу к окну, приоткрывая только его маленькую форточку. В комнату тут же врывается свежий воздух, и я, глубоко вдыхая его, впускаю в себя ночной ноябрьский холод.

Взгляд сразу же цепляется за неосвещенную черную машину с потухшими габаритами, продолжающую стоять недалеко от давно спящего подъезда…

Марк. Он не уехал.

Провела кончиками пальцев по холодному стеклу сверху вниз, и в моем воображении снова нарисовался образ счастливой семьи, где мне не было места. Только в этот раз семья эта была не из потаённых глубин моего детства, а Марка и Даши… и я, совсем рядом с ними, но за этим самым стеклом, укравшая чужое отражение, подглядывающая за чужим счастьем… Наклонилась к окну, и дыхание легким облаком осело на его прозрачной поверхности размытым контуром воображаемой идеальной картинки. Решительно подняла руку и стерла ее, размазав по стеклянной глади пальцами…

Словно соглашаясь со мной, машина рыкнула, осветив темноту двора ярким светом фар и медленно отъехала, скрывшись за поворотом.

***

А сегодня утром, держась за ручку входной двери детского дома, нервничала, поэтому никак не решалась войти… но потом, потянула ее на себя и зашла внутрь, тут же ловя на себе настороженные взгляды. Смотрели украдкой, но, как только ловили мою ответную заинтересованность, тут же отводили свои глаза, опуская их в пол… А я боялась, как бы мне не зареветь от такого радушного приёма, поэтому почти летя, добежала до кабинета директора, в который еще недавно боялась входить до трясучки в коленях…

По привычке перевела дыхание и вошла… к своему удивлению столкнувшись там с невысоким, почти иссушенным возрастом старичком.

– Извините, – от волнения затараторила я, чуть не сбив его с ног, – прошу меня простить… Я, наверное, что-то перепутала…

– Что вы, Катюша! – ответил тот. – Проходите-проходите! Занимайте свое место! Никакой ошибки нет, кабинет ваш. Я лишь почти невидимый временный помощник, так сказать. Марк попросил оказать вам содействие по разбору старых документов, чтобы вы смогли полностью принять все дела, доставшиеся вам в «наследство» от предыдущего, как оказалось, никудышного руководителя.

Он смешно развел руками в стороны, и я невольно улыбнулась, закрывая за собой дверь…

– Все так плохо?

– Не сказал бы, но… сами понимаете. Столько лет, и один алчный до неприличия руководитель! – хмыкнул старичок. – Аркадий Абрамович, – тут же исправившись, представился он, слегка склонив седую голову. – А вы, как я понимаю, Екатерина Сергеевна? Если разрешите, я буду обращаться к вам, Катенька.

Я молча кивнула, соглашаясь, и прошла вглубь кабинета, занимая свое законное место, откидываясь на спинку крайне неудобного стула, пробуя его «на зуб». Кресло натужно заскрипело, затрещало от недовольства, но поддалось мне. Его наигранное сопротивление вызвало мою улыбку – сработаемся…

Мой взгляд непроизвольно скользнул по бумагам на столе, выхватив из беспорядочного вороха уже знакомую мне пожелтевшую папку. Взяв ее в руки, отложила в сторону, замечая пристальный взгляд Аркадия Абрамовича, который в негодовании, не сдержавшись, качнул головой.

– Зря ты так, Катенька! Он ведь это все из лучших побуждений…

Я сразу поняла, что речь идет о Марке, но промолчала, игнорируя справедливое замечание.

– Вы с Марком Эмильевичем давно знакомы? – не смогла удержаться от неосторожного вопроса я.

– Очень давно! – сразу подхватил мой интерес, вмиг одушевившийся, Аркадий Абрамович. – Еще с самого становления холдинга «De Beers Berkut» – международной корпорацией, занимающейся добычей, обработкой и продажей природных алмазов, которая была основана еще его отцом.

– А отец где? Жив? – не унималась я.