Чумные псы

— Я добежал уже до середины дороги, когда услышал сзади голос хозяина: «Надоеда! Стоять!..» Я говорил тебе, что всегда слушался его, вот и в этот раз я по первому его слову замер на месте. И тут… тут раздался жуткий визг… а хозяин бросился ко мне, подхватил на руки и швырнул вперед, на другую сторону улицы, где я свалился в канаву… Рауф… Рауф, падая, я услышал удар… это грузовик ударил его… Более страшного звука я в жизни своей не слыхал! Никогда не забуду, как он стукнулся головой о дорогу… Если бы только я мог выкинуть это из памяти! Его голова на дороге!

Повсюду разлетелись осколки стекла, один из них поранил мне лапу. Из грузовика выскочил человек, сбежалась толпа людей — сперва один или два, потом их стало много. Они вытерли моему хозяину лицо… одна его сторона была вся в крови… а на меня никто внимания не обращал. Потом зазвенела и завыла сирена. Подъехала большая белая машина, и из нее вышли люди в синей одежде. Помнишь, Рауф, я рассказывал про тот звонок на столе у моего хозяина? Они привезли с собой почти такой же, только побольше и ужасно громкий. Должно быть, они хотели, чтобы он с ним поговорил, но у них ничего не получилось. Он не открывал глаз и не двигался, лежа на дороге. У него вся одежда в крови была… Люди вокруг все понимали, Рауф, я видел, что они все понимали. Водитель грузовика говорил что-то и плакал, он был совсем молоденький, сущий мальчишка. Потом один из людей в синем заметил меня и ухватил за ошейник. Седая тетка в переднике — а она там тоже была, туда, по-моему, соседи со всей улицы прибежали — взяла меня на поводок и отвела к себе домой. Только она больше не была доброй, Рауф. Теперь она меня ненавидела. Они все меня ненавидели! Она заперла меня в подвале, где у нее лежал уголь. Но я принялся выть и голосил так, что она выпустила меня оттуда и оставила в кухне.

Что было потом, я помню плохо. Хозяина своего я больше не видел. Наверно, они положили его в землю. У них это в обычае, ты знаешь. А на другой день приехала Энни Моссити. Как она посмотрела на меня, переступив порог кухни!.. Никогда не забуду этот взгляд. У нее ни словечка доброго не нашлось для несчастного пса, оставшегося без хозяина. Она что-то сказала седой женщине, и потом они обе ушли, притворив дверь. Еще через день она вернулась с корзинкой, посадила меня в нее и куда-то повезла на своей машине. Это точно была не наша машина, там повсюду был только ее запах. Поездка выдалась долгой, а когда мы наконец остановились, она отдала меня одному из белых халатов. Правда, Рауф, я думаю, она вошла в такие хлопоты только потому, что хотела, чтобы со мной сотворили что-то ужасное!

Большой пес долго молчал. Потом спросил:

— Так ты из-за этого все время повторяешь, что падаешь? — Фокстерьер не ответил, и Рауф продолжал: — Говорю же, этот мир — скверное место для животных. С таким же успехом ты мог бы свалиться сюда откуда-нибудь с небес, Надоеда. Туда, где ты когда-то жил, обратного хода нету, согласен? Утешайся хотя бы тем, что самое плохое уже случилось и оно больше не может повториться.

— Еще как может, — всхлипнул терьер. — И повторяется. Вот в чем ужас-то, Рауф. Калечить, причинять боль, морить голодом — это еще не худшее, что способны выдумать люди. Они могут изменить весь мир — мы с тобой это видели, ты и я. Но только теперь я догадался, что они совершили все это через меня! Случилось ровно то, чего так хотела Энни Моссити. Не знаю, что она велела учинить со мной белым халатам, но с тех пор все, что ни есть ужасного, рождается в моей голове. И это повторяется опять и опять! Именно там зарождается все плохое, а потом выходит наружу, как личинки, которые вылезают из тухлого мяса и превращаются в мух. Помнишь, когда мы удрали от белых халатов, мы думали, что люди убрали куда-то все садики и дома? Так вот, Рауф, на самом деле это я все уничтожил. Тот водитель грузовика, который начал кидаться в меня камнями, знал, кто я такой. И человек с черно-белыми овчарками, он тоже знал. То, что произошло с моим хозяином, повторилось снова. Белая машина с громким звонком… ты сам ее видел возле моста. И человек с машиной у моста, человек с добрым голосом и смуглым лицом… Это я убил его, Рауф! Говорю тебе, нет больше никакого внешнего мира, есть только рана в моей голове. Все там, внутри. И ты тоже. Поэтому никуда я больше не пойду, хватит. Если я помру и на этом все прекратится — значит, буду сидеть здесь, пока не перестану дышать. С другой стороны, почем знать, может, я уже умер? А может, и моя смерть вовсе ничего не изменит.

— Лис нас бросил, — сказал Рауф. — Я пошел тебя искать, а он не захотел.

— Ты винишь его?

— Я думаю, он просто следовал своей природе. Что ж, теперь будем обходиться без него. Знаешь, я не все понял, о чем ты тут рассуждал, но, полагаю, многое правильно. А вот в том, что выхода для нас нет, я уверен. Но лично я намерен как можно дольше оставаться в живых, подобно нашему приятелю лису. А что касается смерти, так я и ей без драки не дамся, вот.

— Тебя просто застрелят, Рауф. Когда ружье… Тот смуглый человек…