Читаем Чумазое Средневековье. Мифы и легенды о гигиене полностью

Первая возможная линия обороны – регулярные утренние визиты в туалет. Начиная с Эразма, все авторы практических инструкций для мальчиков из благородных семей и джентльменов советуют хорошенько посидеть в туалете, на закрытом стуле или ночном горшке, прежде чем одеваться – а потом надеяться, что больше вам в течение дня, «завязавшись», уже не потребуется обнажать зад. Но что, если все-таки потребуется? Богатые (и высокомерные) люди брали с собой слуг, которые отвязывали и снова подвязывали штаны; во время дефекации они, правда, уходили или хотя бы отворачивались…

Если же у вас нет слуг, на вас не давит придворная мода, а кишечник далек от надежности, то можете попробовать другие подходы. У простолюдинов штаны держались на намного меньшем числе креплений – их не очень беспокоил идеальный имидж, – но основная проблема оставалась неизменной независимо от того, богаты вы или бедны, и мужчинам удалось найти два довольно простых и практичных решения.

Брюки обычно довольно хорошо держались, даже если их закреплять только сбоку и спереди. Если вы считали, что вам придется пойти в туалет в одиночестве, то просто не завязывали крепления на спине. Чтобы снять штаны, вы просто ослабляли боковые крепления и высвобождали зад примерно таким образом, как изображено на картине «Спрятавшийся». Окончив свои дела, вы просто подтягивали штаны обратно и затягивали боковые крепления, которые оставались на местах. Впрочем, после подобного упражнения зад ваших штанов мог показаться несколько обвисшим. Те же, кто хотел оставаться независимым и элегантным, расстегивали дублеты, снимали весь костюм с плеч, вообще ничего не развязывая, и сбрасывали его на пол. Чтобы заново одеться, достаточно было натянуть дублет обратно на плечи и застегнуть его. Ваш портной, наверное, счел бы это просто ужасным поведением с вашей стороны, потому что хорошо скроенный и идеально подогнанный костюм слишком сильно натягивался во время этих маневров. (Большинство знакомых мне мужчин, регулярно носящих одежду елизаветинских времен, применяют именно этот подход; по их словам, там все очень просто и довольно быстро)».

Рут Гудман пишет о XVI–XVII веках, но все это годится и для Средневековья. Шоссы XIV–XV веков (штаны-«чулки», чаще всего из шерсти) точно так же крепились к дублету или жилету с помощью шнурков. Правда, в Средние века мода была проще, чем в Возрождение, и шнурков обычно требовалось не двадцать, а вполне хватало и семи. Под шоссами мужчины носили брэ – аналог трусов (и снимались они тоже аналогично трусам).

По примеру Гудман я опросила нескольких знакомых мужчин, которые часто носят костюмы XIV–XV веков, – они подтвердили, что тоже используют описанные у нее способы с развязыванием задних шнурков или со сниманием шоссов вместе с дублетом, к которому те привязаны. Что касается более раннего времени, то первоначально шоссы представляли собой пару чулок, привязанных к поясу и не сшитых в промежности, поэтому там все было еще проще.

Ну и наконец, доспехи. Даже наиболее закрытые и выглядящие монолитными латы позднего Средневековья в реальности представляют собой конструктор из множества деталей, соединенных ремешками. Поэтому для срочного похода в туалет рыцарю было достаточно снять перчатки и отстегнуть латную юбку (это можно сделать самостоятельно). Под ними были все те же шоссы, которые (если хотелось просто помочиться) можно было быстро развязать впереди, либо (если того требовал кишечник) надо было потратить еще пару минут на развязывание шнурков сзади. Все это ненамного сложнее, чем снять современную форму некоторых видов спорта или комбинезоны представителей некоторых профессий. Ну и к тому же надо понимать, что доспехи никогда не были повседневной одеждой, их надевали только в бой или на турнир, и, следовательно, редко проводили в них больше нескольких часов подряд (и все это время сильно потели, то есть теряли много жидкости).

<p>Глава 9. Чистый город</p>

Тема этой главы во многом пересекается с предыдущей, где я уже упоминала, что с ростом населения Лондона городские власти вынуждены были вводить определенные ограничения – в частности, запрещать сброс нечистот в реки и каналы.

<p>Чистка выгребных ям</p>
Перейти на страницу:

Все книги серии История и наука Рунета

Дерзкая империя. Нравы, одежда и быт Петровской эпохи
Дерзкая империя. Нравы, одежда и быт Петровской эпохи

XVIII век – самый загадочный и увлекательный период в истории России. Он раскрывает перед нами любопытнейшие и часто неожиданные страницы той славной эпохи, когда стираются грани между спектаклем и самой жизнью, когда все превращается в большой костюмированный бал с его интригами и дворцовыми тайнами. Прослеживаются судьбы целой плеяды героев былых времен, с именами громкими и совершенно забытыми ныне. При этом даже знакомые персонажи – Петр I, Франц Лефорт, Александр Меншиков, Екатерина I, Анна Иоанновна, Елизавета Петровна, Екатерина II, Иван Шувалов, Павел I – показаны как дерзкие законодатели новой моды и новой формы поведения. Петр Великий пытался ввести европейский образ жизни на русской земле. Но приживался он трудно: все выглядело подчас смешно и нелепо. Курьезные свадебные кортежи, которые везли молодую пару на верную смерть в ледяной дом, празднества, обставленные на шутовской манер, – все это отдавало варварством и жестокостью. Почему так происходило, читайте в книге историка и культуролога Льва Бердникова.

Лев Иосифович Бердников

Культурология
Апокалипсис Средневековья. Иероним Босх, Иван Грозный, Конец Света
Апокалипсис Средневековья. Иероним Босх, Иван Грозный, Конец Света

Эта книга рассказывает о важнейшей, особенно в средневековую эпоху, категории – о Конце света, об ожидании Конца света. Главный герой этой книги, как и основной её образ, – Апокалипсис. Однако что такое Апокалипсис? Как он возник? Каковы его истоки? Почему образ тотального краха стал столь вездесущ и даже привлекателен? Что общего между Откровением Иоанна Богослова, картинами Иеронима Босха и зловещей деятельностью Ивана Грозного? Обращение к трём персонажам, остающимся знаковыми и ныне, позволяет увидеть эволюцию средневековой идеи фикс, одержимости представлением о Конце света. Читатель узнает о том, как Апокалипсис проявлял себя в изобразительном искусстве, архитектуре и непосредственном политическом действе.

Валерия Александровна Косякова , Валерия Косякова

Культурология / Прочее / Изобразительное искусство, фотография

Похожие книги

Эра Меркурия
Эра Меркурия

«Современная эра - еврейская эра, а двадцатый век - еврейский век», утверждает автор. Книга известного историка, профессора Калифорнийского университета в Беркли Юрия Слёзкина объясняет причины поразительного успеха и уникальной уязвимости евреев в современном мире; рассматривает марксизм и фрейдизм как попытки решения еврейского вопроса; анализирует превращение геноцида евреев во всемирный символ абсолютного зла; прослеживает историю еврейской революции в недрах революции русской и описывает три паломничества, последовавших за распадом российской черты оседлости и олицетворяющих три пути развития современного общества: в Соединенные Штаты, оплот бескомпромиссного либерализма; в Палестину, Землю Обетованную радикального национализма; в города СССР, свободные и от либерализма, и от племенной исключительности. Значительная часть книги посвящена советскому выбору - выбору, который начался с наибольшего успеха и обернулся наибольшим разочарованием.Эксцентричная книга, которая приводит в восхищение и порой в сладостную ярость... Почти на каждой странице — поразительные факты и интерпретации... Книга Слёзкина — одна из самых оригинальных и интеллектуально провоцирующих книг о еврейской культуре за многие годы.Publishers WeeklyНайти бесстрашную, оригинальную, крупномасштабную историческую работу в наш век узкой специализации - не просто замечательное событие. Это почти сенсация. Именно такова книга профессора Калифорнийского университета в Беркли Юрия Слёзкина...Los Angeles TimesВажная, провоцирующая и блестящая книга... Она поражает невероятной эрудицией, литературным изяществом и, самое главное, большими идеями.The Jewish Journal (Los Angeles)

Юрий Львович Слёзкин

Культурология