Читаем Чумазое Средневековье. Мифы и легенды о гигиене полностью

Тюрьма Ладгейт тоже не избежала судебных разбирательств с горожанами. Нечистоты из ее туалетов отправлялись в тюремный ров, но в 1441 году живший по соседству горожанин Николас Клемент умудрился построить какие-то сооружения, мешающие рву наполняться во время прилива. Руководство тюрьмы подало жалобу, и Клементу пришлось снести все постройки. Кстати, Ладгейт по решению властей с 1378 года был тюрьмой для горожан и священников, осужденных за мелкие преступления, в том числе за долги, а опасные преступники отправлялись в Ньюгейт. Но условия в тюрьме Ладгейт были такие хорошие, что в 1419 году ее пытались даже закрыть, потому что заключенные не хотели платить долги и уходить, а предпочитали продолжать жить там на государственном обеспечении.

Возвращаясь к способу очистки уборных приливной волной, надо сказать, что некоторые горожане использовали его совершенно законно, с разрешения городских властей. Сейчас трудно сказать, как именно они получали такое разрешение – то ли это были очень влиятельные и богатые люди, то ли их дома и устройство туалетов соответствовали каким-то не дошедшим до нас правилам. Но, например, в приходе церкви Святого Михаила на Крукед-лейн, от Темз-стрит до реки были построены несколько зданий, которые сначала принадлежали крупному торговцу рыбой, филантропу и мэру Лондона Джону Лавкину, а потом его бывшему подмастерью Уильяму Уолворту, тоже мэру Лондона, знаменитому тем, что он лично убил лидера крестьянского восстания Уота Тайлера. В соответствии с сохранившимися документами, в 1402 году Уолворт построил рядом с этими зданиями башенку, где находилась уборная, выгребная яма которой очищалась во время прилива водами Темзы безо всяких неудобств для соседей.

<p>Туалеты с выгребной ямой</p>

И все же, видимо, «смыв» нечистот в реки частным лицам разрешался довольно редко. С течением времени право размещать уборные над проточными водоемами Лондона стали получать только городские власти, королевские учреждения и некоторое количество очень важных персон (или достаточно богатых, чтобы заплатить за такое разрешение). Большинство частных туалетов было устроено так, чтобы отходы человеческой жизнедеятельности отправлялись из них в выгребные ямы.

Причем строили их так, что сама уборная обычно находилась около жилых комнат, а выгребная яма где-то подальше, и соединялись они трубами. Например, в 1308 году скорняк Уильям де Ханигтон приказал построить большой дом, в подвале которого была устроена выгребная яма с ведущими в нее двумя трубами от туалетов. А в 1330–1331 годах произошел случай, из-за которого некий Уильям Абель и его жена судились с соседом – труба из их уборной по договору вела в его выгребную яму, но он незаконно удалил ее.

Кстати, туалеты вообще были достаточно важной частью дома, чтобы упоминаться не только в документах, связанных с какими-то тяжбами, касающимися отхожих мест. Так, например, завещание некого Генри “le Gaugeur”, составленное в 1324 году, гласит, что Генри завещает своей жене часть дома, состоящую из небольшого зала, гостиной, комнаты с камином, коридора, ведущего к туалету и самого туалета.

Сохранилось также немало документов, касающихся строительства уборных, и по ним ясно, что это было недешевое удовольствие – в том числе и потому, что выгребная яма была не просто дырой в земле, а крепким помещением, выстроенным из камня. Судя по смете на строительство туалета одного из доходных домов около Лондонского моста в 1391–1392 годах, он обошелся владельцам в сумму около четырех фунтов, что равнялось зарплате квалифицированного рабочего за 4–5 месяцев.

В богатых домах выгребная яма располагалась на максимально возможном удалении от жилых помещений, была обложена камнем, и в нее от туалета вела труба. Иногда, как уже было сказано выше, яма могла быть даже одна на два соседствующих дома. Хотя слишком длинную систему труб лишний раз все-таки старались не строить, потому что они могли забиваться и вонять, и тогда приходилось нанимать людей, чтобы все это разобрать и прочистить.

Бедные же люди не могли себе позволить такой роскоши, как теплый домашний туалет с обложенной камнями ямой, поэтому у них уборная чаще всего находилась во дворе и представляла из себя небольшое деревянное строение, в котором выгребная яма располагалась непосредственно под полом. В лондонских сводках происшествий за 1326 год есть запись о печальном случае, когда некий Ричард Рейкер пошел в уборную, прогнившие доски пола под ним подломились, и он упал в выгребную яму, где его уже мертвым обнаружил его товарищ Уильям Скотт.

Перейти на страницу:

Все книги серии История и наука Рунета

Дерзкая империя. Нравы, одежда и быт Петровской эпохи
Дерзкая империя. Нравы, одежда и быт Петровской эпохи

XVIII век – самый загадочный и увлекательный период в истории России. Он раскрывает перед нами любопытнейшие и часто неожиданные страницы той славной эпохи, когда стираются грани между спектаклем и самой жизнью, когда все превращается в большой костюмированный бал с его интригами и дворцовыми тайнами. Прослеживаются судьбы целой плеяды героев былых времен, с именами громкими и совершенно забытыми ныне. При этом даже знакомые персонажи – Петр I, Франц Лефорт, Александр Меншиков, Екатерина I, Анна Иоанновна, Елизавета Петровна, Екатерина II, Иван Шувалов, Павел I – показаны как дерзкие законодатели новой моды и новой формы поведения. Петр Великий пытался ввести европейский образ жизни на русской земле. Но приживался он трудно: все выглядело подчас смешно и нелепо. Курьезные свадебные кортежи, которые везли молодую пару на верную смерть в ледяной дом, празднества, обставленные на шутовской манер, – все это отдавало варварством и жестокостью. Почему так происходило, читайте в книге историка и культуролога Льва Бердникова.

Лев Иосифович Бердников

Культурология
Апокалипсис Средневековья. Иероним Босх, Иван Грозный, Конец Света
Апокалипсис Средневековья. Иероним Босх, Иван Грозный, Конец Света

Эта книга рассказывает о важнейшей, особенно в средневековую эпоху, категории – о Конце света, об ожидании Конца света. Главный герой этой книги, как и основной её образ, – Апокалипсис. Однако что такое Апокалипсис? Как он возник? Каковы его истоки? Почему образ тотального краха стал столь вездесущ и даже привлекателен? Что общего между Откровением Иоанна Богослова, картинами Иеронима Босха и зловещей деятельностью Ивана Грозного? Обращение к трём персонажам, остающимся знаковыми и ныне, позволяет увидеть эволюцию средневековой идеи фикс, одержимости представлением о Конце света. Читатель узнает о том, как Апокалипсис проявлял себя в изобразительном искусстве, архитектуре и непосредственном политическом действе.

Валерия Александровна Косякова , Валерия Косякова

Культурология / Прочее / Изобразительное искусство, фотография

Похожие книги

Эра Меркурия
Эра Меркурия

«Современная эра - еврейская эра, а двадцатый век - еврейский век», утверждает автор. Книга известного историка, профессора Калифорнийского университета в Беркли Юрия Слёзкина объясняет причины поразительного успеха и уникальной уязвимости евреев в современном мире; рассматривает марксизм и фрейдизм как попытки решения еврейского вопроса; анализирует превращение геноцида евреев во всемирный символ абсолютного зла; прослеживает историю еврейской революции в недрах революции русской и описывает три паломничества, последовавших за распадом российской черты оседлости и олицетворяющих три пути развития современного общества: в Соединенные Штаты, оплот бескомпромиссного либерализма; в Палестину, Землю Обетованную радикального национализма; в города СССР, свободные и от либерализма, и от племенной исключительности. Значительная часть книги посвящена советскому выбору - выбору, который начался с наибольшего успеха и обернулся наибольшим разочарованием.Эксцентричная книга, которая приводит в восхищение и порой в сладостную ярость... Почти на каждой странице — поразительные факты и интерпретации... Книга Слёзкина — одна из самых оригинальных и интеллектуально провоцирующих книг о еврейской культуре за многие годы.Publishers WeeklyНайти бесстрашную, оригинальную, крупномасштабную историческую работу в наш век узкой специализации - не просто замечательное событие. Это почти сенсация. Именно такова книга профессора Калифорнийского университета в Беркли Юрия Слёзкина...Los Angeles TimesВажная, провоцирующая и блестящая книга... Она поражает невероятной эрудицией, литературным изяществом и, самое главное, большими идеями.The Jewish Journal (Los Angeles)

Юрий Львович Слёзкин

Культурология