Читаем Чумазое Средневековье. Мифы и легенды о гигиене полностью

Количество туалетов с выгребными ямами постепенно росло, особенно после того, как в XIV и XV веках стали появляться запреты на строительство уборных над водоемами. И хотя в Средние века еще не понимали, что канализационные стоки загрязняют грунтовые воды, отчего вода в лондонских колодцах часто становилась непригодной для питья, к запаху от выгребных ям они относились очень серьезно. Поэтому просто так в любом месте сделать туалет было нельзя, по городским законам выгребная яма, обложенная камнем, должна была располагаться не менее чем в двух с половиной футах от соседского участка, а обычная, земляная, в трех с половиной футах.

Иллюстрация к книге Боккаччо «Декамерон». Хитрая дама заманила богатого гостя, ночью он пошел в туалет и провалился, потому что пол оказался подпилен. XV век, Франция.

Кстати, здесь стоит упомянуть еще один интересный момент. В интернете опять же ходит много баек о том, как в Средние века важные особы принимали гостей, сидя на «толчке», дамы прятали горшок под юбкой (интересно, как это представляют себе технически?), и вообще весело заседали дружной толпой в туалетах, ничего и никого не стесняясь. Ничего из этого не подтверждается фактами. Скорее, наоборот – конструкция средневековых туалетов свидетельствует о том, что они всегда были разделены на кабинки, никакого общего для нескольких персон помещения не бывало (кроме, возможно, монастырских туалетов, да и то не точно). Справление нужды было занятием приватным. В 1333 году в лондонском суде даже рассматривалось дело по этому вопросу – Эндрю де Обри и его жена Джоан подали жалобу на то, что соседи убрали крышу с общественного туалета, и из их окна стало видно сидящих там людей, что, по их мнению, было «отвратительно и совершенно невыносимо».

<p>Как ходить в туалет</p>

Заканчивая с темой туалетов, думаю, надо остановиться еще на вопросе, как именно в них ходили, ведь средневековый костюм был гораздо сложнее современного. Вдруг правы те, кто говорят, что самостоятельно из него высвободиться было невозможно, и рыцарям приходилось испражняться прямо в доспехи, а дамам постоянно таскать под юбками горшок.

Насчет женщин, думаю, все-таки ни у одного здравомыслящего человека сомнений нет. Даже в XIX веке, когда дамы были затянуты в корсеты, а их юбки благодаря кринолинам и турнюрам были максимально неудобны, при небольшой сноровке поход в туалет не составлял никаких проблем. Кто хочет узнать подробности, может найти на ютубе познавательный ролик “Victorian realities – how did they use the toilet??!” Но в целом процесс мало изменился – поднять юбки и присесть, больше ничего не требуется. До XVI века корсетов не было, а женский костюм представлял собой просто два-три надетых друг на друга платья с длинной юбкой. Могу по собственному опыту сказать, что посещать туалет в нем проще, чем, например, в современном платье невесты или выпускницы, снабженном кринолином или многочисленными оборками.

Что касается мужчин, то на этот счет очень остроумно пишет Рут Гудман: «Мужчинам, которые хотели сходить по-большому, однако все-таки приходилось обнажать зад, и, судя по моде тех времен, это было довольно затруднительно. И элегантно одетый мужчина, и его более бедные и практичные собратья прикрепляли чулки или брюки к дублету на поясе. То было продолжением давней мужской традиции: одежда, закрывающая ноги, крепилась к простому жилету, который носили под плащом или мантией. Ношение брюк на ремне – намного более современная привычка. В ранние годы одежду соединяли друг с другом узлами (points), позже основным типом соединения стали крючки. Сохранившиеся предметы одежды говорят нам о том, что способов соединения было несколько. Сэр Роуленд Коттон, депутат парламента и богатый джентльмен, например, носил кремовый атласный костюм, в который оделся, в частности, когда в 1618 году писали его портрет. Сейчас этот костюм – экспонат в Музее Виктории и Альберта в Лондоне, и на нем видны сорок отверстий для крючковых соединений вдоль пояса дублета и брюк. Они соединялись вместе в двадцати местах.

«Спрятавшийся», Вацлав Холлар, середина XVII в.

Каждое крепление представляло собой бечевку или ленту длиной около восьми дюймов (20 см) с металлическим наконечником, чтобы ее было легче продевать в отверстие. Сначала ленту продевали в отверстие в дублете снаружи внутрь, затем – в соответствующее отверстие на поясе брюк, опять-таки внутрь, затем к соседнему отверстию, через него наружу и наружу через соответствующее отверстие в дублете. Закреплялась конструкция простым узлом. Двадцать подобных креплений гарантировали, что костюм сэра Ричарда Коттона ровно и гладко сидел на нем, без растяжек и обвисания на поясе, и уж тем более с него не могло ничего внезапно сползти в самый неподходящий момент…

А теперь представьте, что вы в туалете, и вам не просто надо развязать два десятка узлов и потом завязать их обратно: половина этих узлов еще и находится у вас за спиной.

Перейти на страницу:

Все книги серии История и наука Рунета

Дерзкая империя. Нравы, одежда и быт Петровской эпохи
Дерзкая империя. Нравы, одежда и быт Петровской эпохи

XVIII век – самый загадочный и увлекательный период в истории России. Он раскрывает перед нами любопытнейшие и часто неожиданные страницы той славной эпохи, когда стираются грани между спектаклем и самой жизнью, когда все превращается в большой костюмированный бал с его интригами и дворцовыми тайнами. Прослеживаются судьбы целой плеяды героев былых времен, с именами громкими и совершенно забытыми ныне. При этом даже знакомые персонажи – Петр I, Франц Лефорт, Александр Меншиков, Екатерина I, Анна Иоанновна, Елизавета Петровна, Екатерина II, Иван Шувалов, Павел I – показаны как дерзкие законодатели новой моды и новой формы поведения. Петр Великий пытался ввести европейский образ жизни на русской земле. Но приживался он трудно: все выглядело подчас смешно и нелепо. Курьезные свадебные кортежи, которые везли молодую пару на верную смерть в ледяной дом, празднества, обставленные на шутовской манер, – все это отдавало варварством и жестокостью. Почему так происходило, читайте в книге историка и культуролога Льва Бердникова.

Лев Иосифович Бердников

Культурология
Апокалипсис Средневековья. Иероним Босх, Иван Грозный, Конец Света
Апокалипсис Средневековья. Иероним Босх, Иван Грозный, Конец Света

Эта книга рассказывает о важнейшей, особенно в средневековую эпоху, категории – о Конце света, об ожидании Конца света. Главный герой этой книги, как и основной её образ, – Апокалипсис. Однако что такое Апокалипсис? Как он возник? Каковы его истоки? Почему образ тотального краха стал столь вездесущ и даже привлекателен? Что общего между Откровением Иоанна Богослова, картинами Иеронима Босха и зловещей деятельностью Ивана Грозного? Обращение к трём персонажам, остающимся знаковыми и ныне, позволяет увидеть эволюцию средневековой идеи фикс, одержимости представлением о Конце света. Читатель узнает о том, как Апокалипсис проявлял себя в изобразительном искусстве, архитектуре и непосредственном политическом действе.

Валерия Александровна Косякова , Валерия Косякова

Культурология / Прочее / Изобразительное искусство, фотография

Похожие книги

Эра Меркурия
Эра Меркурия

«Современная эра - еврейская эра, а двадцатый век - еврейский век», утверждает автор. Книга известного историка, профессора Калифорнийского университета в Беркли Юрия Слёзкина объясняет причины поразительного успеха и уникальной уязвимости евреев в современном мире; рассматривает марксизм и фрейдизм как попытки решения еврейского вопроса; анализирует превращение геноцида евреев во всемирный символ абсолютного зла; прослеживает историю еврейской революции в недрах революции русской и описывает три паломничества, последовавших за распадом российской черты оседлости и олицетворяющих три пути развития современного общества: в Соединенные Штаты, оплот бескомпромиссного либерализма; в Палестину, Землю Обетованную радикального национализма; в города СССР, свободные и от либерализма, и от племенной исключительности. Значительная часть книги посвящена советскому выбору - выбору, который начался с наибольшего успеха и обернулся наибольшим разочарованием.Эксцентричная книга, которая приводит в восхищение и порой в сладостную ярость... Почти на каждой странице — поразительные факты и интерпретации... Книга Слёзкина — одна из самых оригинальных и интеллектуально провоцирующих книг о еврейской культуре за многие годы.Publishers WeeklyНайти бесстрашную, оригинальную, крупномасштабную историческую работу в наш век узкой специализации - не просто замечательное событие. Это почти сенсация. Именно такова книга профессора Калифорнийского университета в Беркли Юрия Слёзкина...Los Angeles TimesВажная, провоцирующая и блестящая книга... Она поражает невероятной эрудицией, литературным изяществом и, самое главное, большими идеями.The Jewish Journal (Los Angeles)

Юрий Львович Слёзкин

Культурология