Чудаки из Горепукино

Аксаныч был человек занято́й. Днем он работал барменом в ближайшей пивной, что очень нравилось Демьянычу, потому что Аксаныч всегда накатывал ему лишнюю кружку по блату. А ночью он подрабатывал сторожем в колхозе. Но относился к своим обязанностям весьма халтурно, так как в это время обычно либо ездил в Горепердино в гости к Норе (ну, нравилась она ему), либо гонялся за Кенгой по окрестным помойкам. Что тоже устраивало Демьяныча, потому что он по утрам воровал с полей горох для БПБ. Иногда в зарослях гороха он сталкивался со сбежавшим от Аксаныча Кенгой, и тот от избытка чувств всегда лез обниматься. А потом понимающе подмигивал и бежал дальше. Ничего, – кряхтел Демьяныч, поднимаясь с примятых злаков около полудня, – при моем сидячем образе жизни массаж мне полезен. И сразу шел похмеляться в ближайшую пивную, где его уже ждал верный Аксаныч! А Кенга в это время уже дома на печке сладко посапывал.

ИСТОРИЯ 53

Пришел раз Демьяныч к Тарханычу с целью попариться в баньке. А у него суперчудоаппарат сломался! А запасы он еще накануне подчистил! То-то горе было! Пришлось топать к Мине за портвейном. Миня был человек отзывчивый, всегда угощал и не отказывал. И добра этого – слава Розе! – у него всегда полно было. Правда, после портвейна у Тархана обычно цирроз разыгрывался, а Демьяныч ничего – привычный. Вот только все гости, которые в тот вечер приходили к Тарханычу под запертую дверь, долго ругались. Со Срулей ведь не накатишь.

ИСТОРИЯ 54

Кроме Срули Тарханыч еще держал собаку. Огромного черного ротвейлера по кличке Тархун. Хлопот у Тарханыча с ним было – закачаешься! Во-первых, он очень не любил мыться, а спал всегда в компостной яме. Вонища от него была похлеще, чем от валенок Демьяныча. Во-вторых, он жрал только вареную кенгурятину. И поэтому, когда у Тарханыча заканчивались старые запасы, он шел на поклон к Аксанычу в ближайшую пивную. Аксаныч был человек не жадный, всегда делился, но вот загвоздка: он считал своим священным долгом напоить пивом каждого, кто к нему заходил. Пристанет как клещ – пей, да пей! Демьянычу-то это на руку было, а Тарханыч был на самогоне воспитан (правда, цирроз его доконал), а пиво он на дух не переносил. Как выпьет кружку – сразу под стол падает. А пытаться поднять бесчувственного Тарханыча – впереди паровоза бежать! Но на этот казус у Тарханыча свой секрет был: он всегда носил на шее свисток. Аксаныч дул в свисток, и на свист прибегал верный Тархун. Аксаныч с помощью Демьяныча (который постоянно в пивной околачивался, если не кропал свои Истории в тубзике, писатель хренов) взваливал Тарханыча на спину Тархуну, и тот потихоньку трусил домой. А следом шел Демьяныч с ведром кенгурятины и палкой отгонял колхозных котов, сбегавшихся на мясной запах. Вот зрелище было! Тархун Тархана повез! – смеялись прохожие. – Значит, время обедать! Ну, а дома все проще было. Чтобы реанимировать бесчувственного Тарханыча, достаточно было окатить его водой. Тарханыч сразу думал, что это пришла Лейсан, молодая и красивая, и быстро бежал в дом с целью привести себя в порядок, побриться, надеть галстук и накатить по одинарной от волнения. Но когда он через пять минут выскакивал на крыльцо, благоухающий самогоном и с букетом ромашек в дрожащих руках, то видел перед собой довольные морды Тархуна и Демьяныча, валяющихся в обнимку в компостной яме. Тьфу на вас, засранцы! – так он комментировал ситуацию, а потом еще долго интеллигентно ругался. Баба Дуня нам ними всегда смеялась.

ИСТОРИЯ 55

У хозяйственного, но одинокого Тарханыча была помощница по хозяйству. Звали ее баба Дуня, и была она самой старой жительницей села. Жила она по-соседству напротив, но целыми днями околачивалась на участке Тарханыча. Еще бы – забот сколько! Грядки прополоть, огород полить, Срулю накормить, Тархуна помыть (он только ее к себе подпускал) – дел невпроворот. Тарханыч в благодарность ее кормил и периодически накатывал по одинарной, так что к вечеру баба Дуня падала в крапиву и засыпа́ла. И когда приходил Демьяныч, он первым делом выволакивал ее из крапивы и складывал в сарай как дрова, ибо волочить бабу Дуню до дому сил у него не было. Но ровно в полночь она просыпалась, вскакивала и брела домой, при этом со всей дури стукалась головой о железный рельс, подвешенный у нее над калиткой. Звон шел на всю округу. Полночь, – думали аборигены, просыпаясь, – все спокойно. И засыпа́ли снова. Но утром в восемь часов баба Дуня как штык уже открывала калитку участка Тарханыча, тут как раз визжащий БПБ прибегал – короче, для Горепукинцев начинался новый рабочий день, как обычно.

ИСТОРИЯ 56