Чудаки и зануды

— Ты мне нравишшя, Шимон, — прошипела Катти, проплывая мимо. — Никто еще не швырял меня на пол в гоштиной и не тишкал под шкатертью в разгар вешеринки!

— Это недоразумение, — попыталась объяснить я. — Недоразумение! Слышишь! Неужели непонятно?

— Непонятно, — ухмыльнулась она в ответ.

— Ты мне тоже нравишься. Только по-другому.

— Как это по-другому?

Она обвилась вокруг меня, прижалась грудью к рубашке, так что мне почудилось, что это моя грудь, а не ее. Ватный рулик у меня в штанах съехал куда-то набок.

Катти, видимо, решила, что я с ней заигрываю — играючи укусила за язык, играючи изваляла в объедках креветок.

— Не могу я быть с тобой! — я старалась придать голосу твердость ледяного комка у меня внутри. — Ничего не выйдет.

— Пошему? — Похоже, до нее начало доходить.

Мы по-прежнему стояли, не шевелясь, вплотную друг к другу.

— Ты не виновата. Это со мной что-то не так.

— Што не так? — прошептала Катти нежно, намекая, что она, как заботливая медсестра, может исцелить любые мои раны.

— Ты меня не заводишь, — сказала я, чтобы прекратить бесполезные объяснения.

— А по-моему, наоборот, — возразила она с непререкаемой убежденностью.

— Нет. На самом деле.

— А как ше поцелуи? А объятия? И… и вше оштальное?

— Недоразумение.

— Ах ты, гад! — Катти влепила мне пощечину. И я осталась одна в мерцающем свете. А вокруг смеялись, шептались, танцевали.

Пора было сматываться. Не стоило вообще приходить. Но раз уж я сдуру заявилась, самое время было одуматься и прекратить выпендриваться.

Но я не ушла, и остаток вечеринки обернулся сплошным кошмаром.

Я большей частью слонялась из угла в угол в поисках Исака, чувствуя на себе обиженный взгляд Катти. Динамики, словно черные бомбардировщики, ревели все громче. Какие-то молодцы, именовавшие себя «Слуги наслаждения», пели о том, как они от всего устали — устали любить, устали жить, — но наслаждения от этих песен было немного. Все танцевали. Катти танцевала с Исаком. Они висли друг на друге, словно тоже устали.

А я танцевала с Анной. Без всякой охоты. Просто чтоб быть поближе к ним. Волоча за собой Анну, я преследовала злосчастную парочку, стараясь подслушать, о чем они говорят. Напрасно. Может, они и не разговаривали вовсе. Просто грелись друг об дружку.

Я ужасно зябла. Анна сквозь очки, в которых плясали красные блики, таращилась на меня и не могла взять в толк, что это я вытанцовываю. Ну и вырядилась она на вечеринку! Точь-в-точь палочник: коричневое платье, похожее на чехол от спального мешка, коричневые туфли, даже волосы коричневые!

Я беспрестанно наступала ей на ноги. Не нарочно. Она сама их мне подсовывала.

— Прекрати! — крикнула Анна так, что все обернулись.

Наверняка решили, что я пыталась повалить ее на пол или ущипнула за что не положено. Уши у меня горели, словно я и вправду совершила что-то предосудительное.

— Ему бы только руки распускать! — услыхала я шепот одного из задавал.

Все, с меня хватит! Я надулась и отошла в угол.

Немного погодя открыли двери в сад. В комнату повеяло холодом. Прихватив уголь для жаровни и колбаски, все гурьбой высыпали наружу и развели огонь в гриле, похожем на обрубок водосточной трубы. Угли пылали, как упавшие звезды, пахло горючей жидкостью и горелым мясом.

Я ухватила с решетки закопченную колбаску, шкурка на ней лопнула, и она выглядела такой же жалкой, как и я сама.

Исак и Катти сидели у подсвеченного бассейна, болтая ногами в ледяной воде. Сидели близко-близко, не сводя глаз друг с друга. Ну почему на мне эта дурацкая мальчишечья одежда! Это несправедливо! Так бы и спихнула их в воду! Видеть этого не могу!

— Искупаться решили? — услыхала я голос Блётана.

— Слишком холодно, — возразил Исак.

— Да он просто дрейфит! — громко, чтобы все слышали, сказала я.

Я прекрасно понимала, что сморозила глупость. Но что мне оставалось делать?

Исак посмотрел на меня.

— Да что с тобой? — изумился он. — Что ты за нами хвостом ходишь? Поискал бы кого другого для развлечений.

— Ты просто обманщик! — не унималась я. — Корчишь из себя классного пловца, а как до дела доходит — в кусты! Никак, промокнуть боишься?

Все знали, что Исак участвует в соревнованиях по плаванию. Папа у него тренер. Неизвестно, получится ли из него чемпион, но многие считали, что он далеко пойдет. Я никогда не видела, как он плавает. Только рассказы слышала.

— Кончай, Симон! — возмутился Исак. — Если тебе приспичило, можем сплавать вдвоем. Похоже, тебе пора остыть.

Мне вовсе не хотелось плескаться в этом дурацком бассейне. У меня и без того зуб на зуб не попадал от холода. Но должна я была хоть как-то растащить этих двоих.

— Ладно, — согласилась я. — Только в озере. Скажем, до моста и обратно.

— Ты что, серьезно? Спятил?

— Слабо, да?

— Не обрашшай на него внимания! — прошипела Катти. — Он шегодня не в шебе. Он шам так шказал.

Исак пропустил ее слова мимо ушей. Он тоже ничего не мог поделать, как и я.

— Ладно. Хотя в такую погоду это полный идиотизм. Вдобавок у тебя нет ни единого шанса.

— Еще посмотрим, — задиралась я. — А если выиграю — пошлешь Катти ко всем чертям.

Катти недоуменно уставилась на меня.