Чтобы все спаслись. Рай, ад и всеобщее спасение

Однако это, разумеется, еще не всё. Более традиционные прочтения пророчеств Христа как прямых предсказаний о конце истории нельзя просто отбросить как несостоятельные. Даже если многие из приводимых в синоптических Евангелиях пророчеств следует понимать преимущественно как духовные комментарии к истории Иудеи I века, выраженные посредством грандиозных и таинственных эсхатологических образов, одновременно эти же образы должны также кое-что говорить о более широкой эсхатологической грамматике учения Христа в целом. Кроме того, даже самое последовательное претеристское прочтение этих текстов не может скрыть тот факт, что в Евангелиях Христос говорит не только об испытаниях, предстоящих вскоре детям Израилевым, но и о том, что вся история и вся человеческая жизнь находятся во свете Божьей вечности и Божьей справедливости. И потому необходимо всё же задаться вопросом, что обещал Христос и что думали его слушатели относительно как спасения, так и осуждения. Впрочем, опять же, этот вопрос отнюдь не такой простой.

Рассмотрим для начала сам язык, который описывает небеса и ад и кажется нам таким ясным, но который почти невозможно наложить последовательно и однозначно на греческий язык Нового Завета. Язык Писания говорит о восстановленном творении, о еще только занимающемся новом Веке мира и о Новом Иерусалиме, основываемом на земле; он не дает абсолютно никаких обетований относительно небес, на которых пребывают искупленные души. Что же касается судьбы отверженных, то сказанное об этом в тексте Нового Завета едва ли могло бы быть еще более туманным. Прежде всего, в Новом Завете нет ни одного греческого термина, вполне соответствующего – или даже вообще соответствующего – англо-саксонскому слову “hell” («преисподняя», «ад»), при том что последнее всегда обильно использовалось в традиционных английских переводах данного текста; также нигде в Писании мы не находим отдельного понятия, вполне соответствующего образу ада – царства изощренных пыток, которым правит Сатана, – принимавшему в позднейшие века христианства всё более пышный и жуткий мифический облик. Часто упоминается царство мертвых, гадес, которое, как обычно считается, располагается под землей (или, возможно, в морских глубинах) и по-еврейски называется шеол. Это то место, в котором, согласно освященному веками убеждению, ожидают конца времен почти все мертвые. Именно сюда помещены в приводимой Лукой притче Христа богач и Лазарь, хотя они и занимают в здешней топографии очень разные области. Далее, один раз упоминается, в глагольной форме, тартар (2 Пет 2:4) – заимствованное из греческих языческих представлений слово, которым обозначено не место, куда направляются души после смерти, а место, в котором заключены до конца времен некие не принадлежащие к человеческому роду «духи» – падшие ангелы и их демонические потомки нефилим[18] (если кому-то интересно, то истории этих несчастных существ рассказываются в таких текстах, как 1 Книга Еноха и Книга Юбилеев – межзаветных сочинениях, которые многие позднеантичные иудеи и христиане относили к Писанию). Наконец, присутствует тема «геенны» – это слово представляет собой греческое написание еврейского ge-hinnom, «долина Хинном». Данный термин появляется одиннадцать раз в синоптических Евангелиях и затем лишь еще один в Новом Завете, в Послании Иакова. Если какое-то слово в тексте Нового Завета и приближается к тому смыслу, который мы обычно придаем сегодня слову «ад», то это именно «геенна».