Чтобы помнить

Не успел я выйти из пещеры, чтобы раздобыть на ветки для костра, как услышал ее торопливые движения за спиной, и, повернувшись, увидел, как она уничтожала все мясо, что мы добыли, убив животное. Это было расточительно с ее стороны, ведь не знамо сколько времени нам придется провести на этой планете, раскидываться припасами, но было уже поздно, она успела осуществить задуманное. Я ее не понимал. Мне непонятна была ее злость и агрессия. Ведь мне казалось, ей тоже нравилось, что происходило между нами, но это же женщины. Их вообще сложно понять.

Да, мне понравилось то, что было ночью, и я хотел повторения, но заставлять ее насильно отдаваться не собирался, хотя мог принудить, даже использовать свое преимущество, данное природой, но почему-то не захотел… Сложно объяснить самому себе, но я хотел снова увидеть ее настоящую. Заглянуть в ее бездонные глаза красного цвета, что так похожи на космические провалы и увидеть в них отражение себя. Снова познать ту чувственную женщину, которая открылась под воздействием мяса странного животного.

Я тонко чувствую все, что ем и будь в мясе яд, я бы даже не притронулся к нему, но яда я не почувствовал, ни один рецептор не твердил об опасности. Да, возможно, в нем содержалось вещество, которое имело расслабляющий и возбуждающий эффект, но я даже не придал тому значения, ведь даже если и было вещество, его содержания было слишком мало, чтобы причинить мне вред. Да и на Маиру, вряд ли могло подействовать до такой степени, чтобы она не могла не понимать, что делает. Хотя я мог и ошибаться в физиологии кроксов, и их подверженности этому мясу, ведь ни разу за всю жизнь не сталкивался с такими животными, и никто не проводил исследований о воздействии их на организм, но даже это обстоятельство не могло разрушить мою уверенность, что рабыня отдавала себе отчет. Могла ведь не принять мои объятья и поцелуй в шею, могла оттолкнуть, вместо того, чтобы ластиться к моей руке и умоляюще что-то шептать. А я был слишком возбужден видом ее с кнутом, что не мог удержаться, чтобы не приласкать свою рабыню. То как уверенно она держала в руке кнут, как делала решительный замах — это зрелище снесло мне крышу. Красные волосы летали в воздухе, разметавшись, как острые копья, в разные стороны, а в глазах ни капли страха — ярость, гнев и уверенность. Сильная рука, взгляд превосходства и женщина, которой восхищаешься. Такую желаешь, любишь, такую бережешь. Она была красива в своей воинственности, да что там, она была прекрасна. Больше не рабыня, но и не свободная, со мной она не будет свободной никогда, только моей… моей женщиной. Даже если надо будет ее скрывать от нашего общества в своем доме, я ни за что не откажусь от такой женщины, а ее гнев… Он пройдет. Гнев всегда рано или поздно утихает.

Но… все хорошее когда-то заканчивается, а наш конец, как оказалось, был слишком близко.

Маира решила со мной не разговаривать целый день, а я и не настаивал. Ей стоит обдумать свое поведение. Наши, незамужние, женщины сами решают, чего хотят, если конечно, это не касается случаев воздействия афродизиаком на слишком независимых. Но я решил для себя, что не воспользуюсь им, потому и давал шанс Маире. Пусть почувствует себя наравне с нашими женщинами, наравне со мной.

Ей нужно время, чтобы смириться с неизбежным присутствием меня в ее жизни? У нас его предостаточно, мы здесь одни, у нас много времени для налаживания отношений, для дальнейшего познания друг друга, но, как оказалось, нет…

Шум снаружи вывел меня из раздумий. Я вышел из пещеры, а Маира метнулась следом за мной, также выходя наружу. Я усмехнулся про себя, как бы она не хотела со мной взаимодействовать — все равно придется.

Поднял взгляд на небо и увидел очень знакомый приземляющийся корабль. Спасательная миссия? С одной стороны это обстоятельство порадовало. Наконец-то мы покинем эту планету, но с другой — все мои планы рушились, что ж, значит, будет ускоренный курс по приручению моей дикой женщины.

Посмотрел на Маиру, но по ее лицу сложно было что-то понять. Она хотела быть свободной от рабства? Я выполню обещание, но не отпущу. Ее свобода заканчивается там, где начинаюсь я. Но вот промелькнувшая в ее взгляде решимость насторожила, Маира вся будто подобралась, готовая к прыжку или атаке. Мне это не понравилось, опять что-то задумала, но осадить ее я не успел.

Корабль приземлился и чуть не сдул нас с ног порывом ветра, который он создал. Уши заложило, а взгляд выцепил из облака пыли две фигуры, направляющиеся прямо к нам. По мере приближения спасателей, моя улыбка становилась шире, я даже про Маиру на миг забыл. Так был рад видеть родные лица.

— Какие почести, — воскликнул я, ухмыляясь.

— Ты живой? — удивленно ответил отец, будто не верил, что я могу быть живым. Нормально, да? И это меня спасать прилетели.

— Ты мне двадцать вортов должен, — усмехнулся братец отцу, — я говорил, этого… — многозначительно пропуская уничижительно слово издевается он, — ничего не берет.

— Опять спорите? — Улыбнулся я, наблюдая за перепалкой, такой частой в нашем доме.