Чтобы помнить

Только знает ли, что с ней делать после длительного заточения? После полученных навыков, что прививаются рабам для одной цели — угождать? Сомневаюсь. Рабы всегда остаются рабами, будь они трижды свободными.

Несколько дней пролетают слишком быстро. Мы заняты обыденными вещами, пытаясь совместно функционировать, не то чтобы мне это было нужно, как и ее помощь, но все же интересно за ней наблюдать, что она будет делать в тот или иной момент. Никогда не думал о том, чтобы рабу давать свободу, а уж тем более, что он с ней будет делать не догадывался, оттого и занимательно смотреть за девушкой. За это время даже успели с Маирой наладить своеобразный контакт. С одной стороны смешно, что это вообще мне требуется, а с другой — скучно ведь. Теперь рабыня не жмется, не глядит настороженно, оценивая каждый мой шаг. Вполне уверенная, справляющаяся со всеми проблемами, кажется даже нависнувшая между нами настороженность, справедливая, прошу заметить, ее отпустила. И все же если думал, что ей будет сложно привыкнуть не подчиняться, она справляется со своей задачей, хоть и периодически вздрагивает от звука моего голоса.

Удивляет мрачная решимость, нарисованная на ее лице идти до конца. Неужели и вправду думает, что так просто может стать свободной, уйти безнаказанной за свое поведение? Ведь теперь она не предоставляет никакой для меня угрозы. Достаточно мгновения, чтобы ее обезвредить, слишком слабый противник — легкая добыча. Пока что я подпитываю ее заблуждение, наблюдая со стороны, но только появятся спасатели — меня ничего не остановит — рабам одно место у ваших ног.

Утром мы отправились на поиски какой-то более серьезный подпитки, фрукты уже надоели, а насекомые — блюдо так себе. Бредем в тишине, наше постоянное состояние, все же нас разделяет слишком многое, и это не только статус. Мне не нравится, что она из себя мнит, и чтобы не наказать, в лучшем случае, а в худшем, убить ее прямо сейчас, сдерживаюсь, а Маира и не настроена на разговор, что тоже вполне ожидаемо, она считаем меня злом, что не так уж далеко от истины. Я ее хозяин и только в моих силах дать ей жизнь или позволить умереть.

Наткнувшись на небольшое рогатое животное, которое пило воду из реки, я улыбнулся, наконец-то мы разнообразим свой рацион, рабыне привычно есть одно и тоже, а вот мне порядком надоело, но легкий вскрик Маиры, когда ей на руку опустилось насекомое, всполошило зверя и оно, испугавшись шума, мигом сбежало. Я не на шутку разозлился, но промолчал, лишь обещая взглядом расправу, если я сегодня буду есть насекомых кому-то не поздоровится. Маира это поняла, что я отметил по вмиг сжавшемуся телу и побледневшему лицу, даже показала, на убегающего насекомого рукой — убегающий виновник ее крика, будто это могло оправдать ее в моих глазах, но я лишь сжал кулаки в ответ, замечая, как еще больше бледнеет ее кожа. Она и так бледная, из-за цвета кожи, но когда боится — сереет. Довольно интересное свойство кожи, становится еще более невзрачным при опасности.

Но судьба была на стороне рабыни, а место гневу сменил — азарт охотника.

На нашу пещеру покусилось огромное животное, решившее видимо в ней поселиться. Мы вместе, как оказалось, неплохая команда. Я среагировал мгновенно, поднимая бластер и наставляя на животное, довольно массивных размеров, почти что с размер пещеры, удивительно, как он вообще собирался здесь поместиться, хотя сомневаюсь, что животное разумное, но, что удивительно так это реакция Маиры — немного медленнее моей, конечно, но тоже мгновенная, пока я опускался за бластером, что требовало времени, она уже наносила удар. Заведенный хлыст, мой выстрел, практический слаженный удар по противнику и зверь повержен в течение короткого промежутка времени. И что самое интересное Маира почти не испугалась животного, это было видно по цвету ее кожи, меня у воды она боялась больше…

После, Маира пыталась его разделать, но у нее не особо получалось, потому к этому делу приобщился я, умело орудуя хвостом, разделяя мясо на съедобное и нет. Зверь был огромный, а мяса нам столько вряд ли понадобиться, поэтому я выбрал самое вкусное по моему мнению. Чуть погодя мы зажарили его и съели. Удивительно, но Маира даже села со мной есть. Может быть все-таки больше, чем я думал, испугалась такого внезапного проникновения в наше временное обиталище, а может быть, просто не хотела есть одна, во что я меньше всего верил. Вряд ли ее мнение обо мне изменилось, я чувствовал энергию исходящую от нее — она была враждебной. Однако стоило нам поесть, как выяснились интересные свойства съеденного, видимо животное было необычное, ведь оказалось, что мясо в нем специфическое. Той же ночью Маира спала в моей постели…

«Дотронься ко мне», — шептали ее губы, «сожми ладонью», — вторили мои.