Чтобы помнить

— Значит, видишь. Зрение восстановилось само? Как так вышло? — не давлю больше, лишь сжимаю, показывая, кто диктует условия.

— Воздух, — приглушенно отвечает, так и не открывая глаз.

— Что «воздух»?

— Воздух странный — все вижу, только в песчинках.

— Интересно. — Смотрю вокруг, но ничего такого не замечаю, может, у нее это из-за отсутствия зрения? — Ты знаешь, где мы? — Решаю спросить, мало ли, все слишком хорошо получается для нее и видит, и хорошо себя чувствует, искренне считая, что освободилась.

— Нет, откуда? — выплевывает, распахивая глаза, в которых снова плещется ярость.

Не смирилась.

— Не дерзи, могу наказать.

— Это так ты мне платишь за спасение? Лучше бы я тебя оставила умирать в том корабле.

— Лучше, — не отрицаю, кивая. — Ты рабыня, Эм. Всего лишь ничтожная, слабая рабыня. Я не должен говорить спасибо или просить. Ты должна сама давать. Забыла? — Сдавливаю шею чуть сильнее. — Я могу напомнить.

Отпускаю, давая вдохнуть, но все еще продолжаю держать.

— Не забыла, мастер, — хрипит в ответ, кривляясь при слове мастер, будто съела что-то крайне отвратительное.

— Вот и отлично.

Отпускаю ее, давая подняться, и даю новое указание.

— Перестели свое ложе поближе, сегодня мы спим вместе.

Нечего изображать свободную воительницу. Пора напомнить кто есть кто.

ГЛАВА 9. Маира

Ненавижу. Как же я его ненавижу. Пожалела его… о чем вообще думала? Что будет благодарен? Что изменится? Наивная… Теперь сама и поплатилась из-за своей глупости. Подхожу к своему ложу, закипая внутри. Никогда не буду больше его рабыней.

Я готовилась, знала, что он поправится, поэтому, чтобы не догадался, что я что-то задумала против него, сжимаю руки в кулаки, но не делаю резких движений. Он показал уже свою силу, одного точного удара хватит, чтобы переломить мне череп, но мне уже все равно…

Сегодня мы спим вместе? Да, да, конечно. Не дождется. Я убью либо себя, либо его, но не дам больше себя насиловать. Опускаюсь к ложе, делая вид, что собираюсь и вправду его перетаскивать к нему, но вместо этого незаметно сжимаю хлыст, спрятанный в ворохе вещей. Он чувствуется тяжелым в руке, но сейчас меня это мало волнует. Хорошо, что обыскала его и забрала все имеющиеся реквизиты мастера, закрепленные на его штанах, иначе он мог бы действовать не только руками и хвостом для моего устрашения, а так я выиграла время. Зажав в руке орудие пыток, по-другому и не назвать, когда не раз испытывал на себе его удары, разворачиваюсь.

— Я больше никогда не буду с тобой спать. — Удар разрезает воздух неподалеку от импровизированного ложа Аякса.

Мастер прищуривается и поднимается, вроде бы резко, но при этом медленно для него. Видимо, не до конца восстановился.

— Лежать, я сказала, — Хлыст снова запущен моей подрагивающей от напряжения рукой, но злость на Аякса движет меня вперед и придает сил.

Хлыст ударяет возле его головы, и он делает, как я говорю, скривившись, и хоть его поза выглядит покорной, но я-то знаю, какой он. И все же внутренне ликую. Чувство победы опьяняет, а его покорность, хоть и всего лишь видимая, посылает волны удовольствия в кровь.

— Ты меня понял? — Спрашиваю прищурившись.

— Да, — резко отвечает, — ты бы аккуратней с ним. Еще поранишься, — ехидно замечает.

— Не твое дело, — резко перебиваю его. — Лежи спокойно и не двигайся.

Он так и делает, не двигается. Лежит, даже толком не шевелится. Меня удивляет его чрезмерная покорность, а может он еще не выздоровел, поэтому не решается в активную противостоять? Снова наклоняюсь к ложе, не спуская с Аякса внимательного взгляда, и беру что-то похожее на бластер в руки.

Направляясь к Аяксу, проигрываю картины его смерти, но отчего-то это не приносит удовлетворения, наоборот ужасает. И все же внутренняя решимость противостоять мастеру, не позволить повторения, ведет вперед. Я не знаю, как им пользоваться, но сейчас это неважно, когда коктейль эмоций и яростная решимость переполняет меня. Да, я не решалась брать его в руки, чтобы попытаться научиться ним стрелять, но забрав его у Аякса дотрагивалась, зная, что если нужно будет — воспользуюсь ним, не задумываясь. Даже если ничего не получится и это не спасет меня от неминуемой смерти, которой угрожал мне только что Аякс. Я больше не рабыня, и пора ему это понять.

— Я не рабыня. — Навожу оружие на него, целясь в ноги, пока что это лишь предупреждение, но если он будет стоять на своем, мне придется…

Отмахиваюсь от этой мысли, мастер слишком любит свою жизнь.

— Я понял, Маира, понял. Успокойся. Ты смелая, отважная. Рабы слабые. Ты не такая, — говорит твердо.

— Да, я не такая, — соглашаюсь, кивая и дергая оружием.

— Отпусти его, это не игрушки, уже более грозно добавляет, прослеживая движение моей руки.

— Я знаю, — сжимаю оружие в непослушных пальцах.

Меня колотит от напряжения, но у меня будет один лишь шанс. Я должна отвоевать свою свободу.

— А теперь ты послушай меня. Когда прилетят спасатели, ты дашь мне уйти, дашь мне свободу. Выделишь челнок и отпустишь. Иначе я сейчас проделаю отверстие в твоей груди, — угрожающе навожу оружие на его грудь.