Чтобы помнить

Неподалеку растет дерево с размашистыми ветвями и очень мягкими, большими листьями. Собираю десяток листьев, опуская одну из веток, благо дерево невысокое и я способна не залазив на него их сорвать. Делаю спальное место себе вдали от мужчины, и Аяксу, немного поворачивая его на пластине подкладывая и ему листья. Жалость к мучителю мне не нравится, как и то, что я постоянно нащупываю его пульс и переживаю, очнется он или нет. Мне должно быть все равно, тогда почему же я неравнодушна? Так и не найдя ответа, тяжело вздыхаю. Почему меня вообще он волнует?

Хочется спать и есть, потому я обыскиваю местность в поисках веток для костра. Какое ни какое, а тепло. Не то чтобы здесь было холодно, но если я усну, все может быть, а так костер отпугнет зверей и согреет на случай холодной ночи. Еще в пещере слышала взрыв корабля, поэтому, набрав веток, иду к ненавистной мне махине и подношу одну ветку к огню. Мне удается зажечь ее, и я радуюсь, как ребенок. Сначала тому, что корабль все-таки продолжает гореть, а значит, я почти свободна, а после потому, что с костром у нас больше шансов выжить.

Считаю, что для начала и этого достаточно, большой успех, что я вообще выжила. О Аяксе стараюсь не думать и все же хорошее во мне не хочет его смерти. Понимаю, что рано расслабляться, выжить после крушения это еще не успех, необходимо позаботиться о пропитании, а уже после думать, что делать дальше. Поиски еды увенчиваются успехом и в моем распоряжении оказываются несколько огромных насекомых и фруктов, которые, надеюсь, съедобные.

Переживаю за Аякса, слыша его стоны. Сколько раз он слыша от меня похожие проходил мимо, не сжалившись? Сложно пересчитать… И все же я не такая, у меня есть чувства, но именно сейчас они разные, даже той прежней ненависти нет, и не оттого, что я не хочу, чтобы он не поплатился за свои злодеяния — нет, хочу, просто не могу смотреть на его страдания спокойно, не могу оставить его умирать, чтобы не чувствовала при этом.

Но, очнувшись, Аякс не благодарит за спасение, а только привычно требует. Вполне ожидаемо от него, я даже усмехаюсь своей наивности, все-таки была мысль, что будет благодарен, но он же бесчувственная машина, с чего бы ему быть благодарным?..

Однако у меня есть преимущество, сейчас мы поменялись ролями. Без меня ему не выжить — встать не может, двигаться тоже, это плохую мою сторону, жаждущую отмщения, радует. Нет, я не буду над ним издеваться, как он надо мной, но теперь именно я диктую условия. Хочет чего-то, пусть просит, а лучше умоляет. Почему я должна его жалеть сейчас, когда смотрит на меня злым взглядом? Он же меня не удостаивал жалости, хотя мой взгляд тогда еще был полон мольбы…

Но когда, наконец, слышу от него просьбу дать воды, неприятно ноет под ложечкой. Приглушенный слабый голос явственно говорит о том, что Аяксу плохо. Может, он даже бредит, потому подношу ему воды, налив ее в большой лист, сложенный желобом. Он делает жадный глоток, припадая к листу, как к живительному источнику, и опять неприятное чувство выбивает воздух из груди. Ему плохо, а я издеваюсь, чем я лучше него? И все же лучше — напоминаю себе, я не провожу его через пытки, не связываю, не лишаю воли, просто хочу нормального к себе отношения, разве это так много, учитывая обстоятельства? Быть может, в его глазах я лишь рабыня, а просить меня ниже его достоинства, все же я крокс со своими чувствами и эмоциями. Аякс быстро пьет воду, выпивая целый лист за мгновение, и даже не давится, не то, чтобы на это были причины, воду я сперва опробовала на себе, и вроде бы чувствую себя неплохо, но из рук рабыни же… Или это не противоречит его принципам?.. Хочу сказать, что нам несказанно повезло: планета радует обилием съестного, да и река неподалеку. Напомнить, что у меня есть имя, но проглатываю едкую реплику. Зря я сжалилась над ним.

— Дай пить, — уже окрепшим голосом требует Аякс, жадно хватается за уж пустой лист, а после перехватывает мою руку и тянет на себя.

Я падаю прямо на него. Слышу стон, он тут же отпускает меня, видимо не ожидавший, что я могу задеть его больную ногу, а я, пользуясь заминкой, успеваю встать и отойти от него.

— Ничего не получится, ты слишком слаб, — говорю с безопасного расстояния.

— Это ненадолго, — слышу в ответ.

— А до этого, что будешь делать? Ты же, наверное, и есть хочешь? — Беру в руку фрукт, надкусываю. — Здесь есть очень питательные и сочные фрукты. Я бы поделилась, но не с тобой, — провоцирую его.

Вся жалость к нему вмиг испарилась, осталась только злость. Да как он может?

— Ах, ты ж, — восклицает Аякс, но очередная попытка встать увенчивается провалом. — Принеси.

— Нет, я тебе говорила. Попроси.

— Прошу, — кривясь, зло выпаливает.

— Нет, проси лучше, мне не нравится, — ощетиниваюсь на его повышенный тон.

— Эм, пожалуйста, — уже тише проговаривает.

— Ты знаешь мое имя, — напоминаю, прищуриваясь.

— Рабов по имени не называют, — заявляет с каменным лицом повелителя.

— Я больше не рабыня, — выкрикиваю и вылетаю из пещеры, пока не задушила его, потому что сейчас мне хочется его уничтожить. Ненавижу.