Чтобы помнить

Корабль оставлен позади, а я до сих пор тащу моего мучителя… И зачем спрашивается? Задаю себе вопрос, но он так и остается без ответа. Вглядываюсь в местность. Удивительно, но получается вглядываться… Я даже тру глаза, не сразу понимая, что могу видеть. Нереальность обретения зрения обрушивается осознанием и радостью. Могу? Вижу, почти так же как с линзами. Даже лучше. Странное ощущение. Будто сотни песчинок, окутывают каждый предмет, да, что там не только предметы, но и пустое пространство, кажется, что в самом воздухе что-то находится, будто там какой-то металл или вещество, которое делает его таким густым, видимым для меня. Мелькает мысль о вредности подобного вещества, но радость появления зрения сметает все опасения. Я рассматриваю себя, очертания своих рук и ног. Перевожу взгляд вперед и вижу: странные деревья, кусты, даже какую-то гору. Планета не рябит перед глазами яркими цветами, но и безжизненного холодного белого тоже нет, это несказанно радует. Слишком долго была в плену, не то, чтобы нас выводили на поверхность, но из наших маленьких окошек вид отрывался безжизненный, что помимо прочего успело уже не только надоесть, но и опротиветь, хотя чего уж там… только опротиветь. Никогда не смирюсь с таким положением, никогда. Лучше смерть, чем рабство и новый хозяин… Я просто не выдержу больше, не смогу. Я никогда не считала себя слабой, все-таки чтобы выжить в нашем мире с явной неполноценностью нужна большая сила воли, но на Сориусе иногда закрадывалась мысль, что лучше смерть, чем терпеть боль и унижения. Однако ни у кого из рабов не было выбора, нас даже этого лишили, вместе с именем. Мы были лишь вещами. Но сейчас-то я свободная. Больше никто не заставит, не посадит в клетку, не свяжет руки, никогда. Осознание свободы окрыляет. Не хочется думать о совершенных глупых поступках, один из которых — спасение Аякса, что обязательно будет иметь последствия. Улыбка то и дело освещает мое лицо, хочется радоваться дню впервые за долгое время. Оборачиваюсь, смотря на неподвижно лежащего Аякса, и вздыхаю. Выглядит плохо, если выживет, так то и быть, а если нет?.. Что ж, тогда на еще одну причину беспокойства станет меньше, это ведь не я его убила — обстоятельства, работа, а я сделала все что могла, поэтому поединок со своей совестью считаю закрытым — ничьей.

Решаю, что пойти осмотреться будет хорошей идеей, да и найти место для ночлега — необходимо, потому как передохнуть не помешает. Все тело ломит от нагрузок, что неудивительно, учитывая вес Аякса. Мы хоть и занимались в колонии, но если учитывать чем нас кормили — сил нет. Слабовольной мыслью пробегает — никуда не идти, лечь спать прямо здесь, но я ее отметаю. Это было бы недальновидно и глупо с моей стороны, а вдруг звери какие-то или обитатели планеты, а здесь мы с Аяксом. Встреча не будет приятной это гарантированно.

Оставляю мастера лежать на земле. С ним ничего не случится, наверное, во всяком случае, при взрыве корабля точно не заденет, а мне нужно пройтись. Двигаюсь к горе, решив, что в тени ее можно укрыться, а в идеале найти какую-ту выемку или пещеру. Пройдя вдоль подножия, обнаруживаю небольшую, но вполне подходящую для двух человек, пещеру. И почему я опять о нем думаю? Не должна, ведь. Вообще не должна. Но думаю…

Возвращаюсь назад к мастеру, ругая себя на чем свет стоит за глупость, мне бы бросить его, но нет упорно не желаю признавать ошибок, двигаясь к месту, где предположительно оставила Аякса. И зачем я вообще иду за ним? Оставила бы, а через несколько дней даже и не вспомнила бы о нем. Но нет, снова волочу. Откуда эта жалость к ненавистному мастеру?

Слабая. Никчемная. Коврик и то полезней. Так он меня называл? Интересно, что скажет теперь, когда именно я спасла его? Я бы это послушала. Только ради его реакции стоит его привести в сознание.

В пещере не темно, насколько я могу судить с новыми навыками виденья, во всяком случае себя я вижу хорошо, как и стены. Скорее всего свет в пещеру попадает извне, а может быть это свойства воздуха делают меня зрячей в темноте, сложно понять. Тем более я не знаю день сейчас или ночь, снаружи казалось, что день, но, не зная, что за солнце здесь и как оно светит, можно только догадываться о времени. И пока я думаю, что делать дальше, слышу новый стон Аякса. В груди болезненно сжимается от этого. Вот же мерзкий тип, даже умереть не может тихо, давит на мое чувство жалости. Надо бы его осмотреть, думаю про себя и наклоняюсь, слыша беспокойное дыхание. Мне оно не нравится, но я ничего не могу поделать, кроме как осмотреть его на наличие серьезных повреждений. Найдя рану, которая мне не нравится, отрываю часть своей нижней майки и делаю перевязку, обматывая рану по наитию, не то чтобы я знала что-то об оказания медицинской помощи, и все же, думаю необходимо перевязать, чтобы остановить кровотечение. Удовлетворенно оглядев результат, выхожу из пещеры, чтобы позаботиться об устройстве ночлега.