Что за девушка

— Не все время, — поспешно добавляю я, как будто частота — или ее отсутствие — это смягчающее обстоятельство. Как будто так лучше, правильнее. — Только… Только иногда. И мы всего лишь целовались, ну, в основном.

В основном поцелуи. В основном — нежные губы Хайрама на моих. Но иногда его ласковые руки пробегали по моей коже. Иногда они проскальзывали ко мне под футболку, иногда под пояс джинсов. Всегда так медленно, так неуверенно. Всегда будто каждым движением спрашивая разрешения, давая мне возможность сказать «нет».

Иногда Хайрам действительно спрашивал разрешения. Не шептал. Он спрашивал четко: «Ты не против?» Он, казалось, ни капли не боялся, что может испортить этим настрой. Никогда не боялся, что я могу одуматься и отказаться. Мне кажется, что он как раз хотел дать мне время все осмыслить, что он просто вернулся бы на свою сторону машины, если бы я передумала.

Но этого не случалось.

Шлюха.

Даже Джуни так считает. Я вижу это по ее лицу, по тому, как она отшатывается от меня. Она считает меня отвратительной.

Лгунья.

Потаскушка.

Я все это заслужила.

Прежде чем исчезнуть в толпе, Джуни спрашивает, как я могла оставаться с ним еще три месяца. Я не знаю, что ответить.

Джуни не осталась бы. Эрика Блэк не осталась бы.

Может, бьют тех, кто остается. Тех, кто не уходит, а изменяет.

Если бы речь шла о другой девушке, об истории, которую я только слышала и не знала никого из участников, я бы сказала, что тому, что парень ее бьет, нет оправдания. Даже если она изменила ему. Даже если она с ним осталась.

Сказала бы, да?

Я ведь в это верю, да?

— Ты реально облажалась, знаешь ли.

Я оборачиваюсь. За мной стоит Ева Меркадо. Точнее, она стоит передо мной.

— Что? — тупо спрашиваю я.

— Ты реально облажалась. Из-за этой твоей путаницы у Майка могут быть серьезные неприятности.

— Моей путаницы? — Я оборачиваюсь и вспоминаю, что Джуни здесь больше нет.

— Или ты просто соврала? Потому что я точно заметила бы разницу между Майком Паркером и Хайрамом Бингхемом!

Она выплевывает имя Хайрама, как будто от него остается мерзкое послевкусие. Мы с Евой едва знакомы, но я вижу в ее лице ненависть. Раньше она ненавидела меня за то, что у меня был Майк, а у нее нет. А теперь — за то, что я от него отказалась.

А я отказалась? Мы пока не расстались официально.

Ева продолжает:

— Думала, что одной этой сказочки хватит, чтобы его удержать, да? Знаешь, Майк заслуживает девушки, которая его ценит. Которая не сделает ему больно. Не изменит ему.

— Ты о себе? — не удержавшись, спрашиваю я.

Рассказывая обо всем, я не думала о какой-то гипотетической девушке. Я не думала, что Майк найдет еще кого-то, кому тоже будет больно. Я даже не думала об исключении Майка, о возможных последствиях. Я думала только о себе.

Я хотела, чтобы это прекратилось.

Ева считает, что я это сделала, чтобы спасти свою шкуру. Не от побоев, а от расставания. Она считает, что я обвинила Майка, чтобы не ударить в грязь лицом. Только вот какая девушка скажет, что парень ее бьет, только ради того, чтобы не ударить в грязь лицом?

Только если она хуже, чем девушка, которая осталась.

Только если она обманщица. Изменница. Шлюха.

Именно так обо мне думает Ева.

— А может, и о себе. — Ева пожимает плечами, отвечая на вопрос, о котором я забыла. — Я бы обращалась с ним в триста раз лучше, чем ты.

Может, она была бы такой хорошей девушкой, что Майк не делал бы ей больно. Может, она бы не изменила ему, если бы сделал.

До боли знакомый голос вмешивается в разговор:

— Ну все, Ева, этого достаточно.

Как я хочу, чтобы это была Джуни. Или Хайрам, который снова явился меня спасти. Нет, я не хочу быть девушкой, которую нужно спасать.

Девушкой, которую бьют.

Девушкой, которая остается.

Что бы я сделала вчера на парковке, не будь со мной Джуни и Хайрама? Может, позволила бы Майку утянуть себя в какой-нибудь тихий уголок. Может, кивнула бы, когда он сказал: «Это просто недоразумение».

И когда сказал: «Разве не помнишь, что это вышло случайно?»

И когда сказал: «Я только хочу объясниться».

И наконец, когда сказал: «Мы можем все исправить».

* * *

Я позволяю Майку отвести себя вниз по лестнице в комнату Кайла. Он держит меня под локоть, почти ровно в том же месте, где держал вчера на парковке. Я чувствую кожей каждый его длинный палец. Не отпуская меня, Майк закрывает за нами дверь. Мы уже были наедине в этой комнате. Мы целовались на кровати Кайла меньше двух недель назад. В доме такая хорошая изоляция, что я почти не слышу шума вечеринки.

Майк стоит перед дверью. Это он специально, чтобы отрезать мне путь к отступлению, или просто потому, что только что закрыл ее за собой?

Майк все делает намеренно.

Я с удивлением обнаруживаю, что мое сердце бьется как бешеное. Я где-то читала, что самое опасное время в абьюзивных отношениях — если у нас такие отношения — это когда женщина пытается их разорвать.

Но сейчас Майк мне ничего не сделает. Здесь. Так ведь? Не в доме Кайла. Не тогда, когда наверху столько народу. Не тогда, когда вокруг нас витает столько слухов. Майк для этого слишком осторожен.