Что за девушка

Большинство пожимают плечами. Хорошо, что я барахольщица: этот листок остался в старой папке вместе с расписанием на девятый класс (один из плюсов моей формы ОКР: я ничего никогда не выбрасываю).

Я вчера репетировала: записала свою речь и перечитывала снова и снова, пока не запомнила наизусть. Произносила ее в ванной, глядя в зеркало. Иначе я могла растеряться.

— Уверена, в первый учебный день вы уделили ему ровно столько же внимания, сколько и я — примерно ноль.

Кто-то из девчонок смеется, и я продолжаю:

— Но Майк явно его нарушил. Здесь написано, что насилие среди учеников недопустимо.

По толпе волной пробегает шепот. Я говорю:

— Есть прецедент. Пару лет назад двоих десятиклассников исключили за драку в школе.

— Да, но Майк же это сделал не на территории школы.

— Насколько мы знаем, — добавляет кто-то.

— Да неважно, в школе или нет, если никто не видел. Будет ее слово против его.

— А как же подбитый глаз? Это что, не доказательство?

— Но все произошло на выходных, а не во время уроков.

Я поднимаю руку, пытаясь вмешаться, но разговор уже не прервать. Я бросаю взгляд на Тесс, и она кладет два пальца в рот. Оглушительный свист перебивает гул голосов, и все замолкают. Я пытаюсь не обращать внимания на бабочек, кружащихся у меня в животе. Я здесь по делу, а не ради флирта со своей бывшей. И определенно не ради размышлений о том, что я впервые назвала ее бывшей.

— В уставе не говорится ничего о том, что он действует только на территории школы. А о насилии говорится. — Я знала, что этот вопрос всплывет, и подготовилась.

Кто-то выкрикивает:

— Да, но на тусовках все время случаются драки, и до сих пор никого не выгнали!

Я киваю:

— Это потому, что никто не жалуется. — Я делаю паузу, затем продолжаю: — Дело обстоит так, что в Норт-Бэй нет протокола для таких ситуаций. И что бы ни говорилось в уставе, ясно, что там имеется в виду другое. — Эти слова я тоже репетировала, выбирала, на чем делать ударение. — Так что все последствия — последствия для Майка — обернутся правилом, которым будут руководствоваться в подобных случаях снова и снова. Мы должны это осознавать. Если Майку все сойдет с рук, что остановит того, кто захочет сделать то же самое? Или что-то похуже?

Толпа одобрительно гудит.

— Мы должны выступить единым фронтом. Донести до сведения администрации свою точку зрения. Настоять на правильном решении.

— А какое оно — правильное решение? — спрашивает кто-то.

Я глубоко вздыхаю и говорю:

— Майка Паркера должны исключить.

Гул стихает.

— Знаю, это сурово, и устав гласит, что наказание определяется школой. Но мы можем — мы должны! — объединиться и настоять на том, чтобы администрация Норт-Бэй подошла к вопросу со всей строгостью.

— Может, лучше отстранить на год?

— Выгнать из команды по бегу.

— Обязать посещать курсы управления гневом или что-нибудь такое.

Я киваю:

— Слушайте, это все прекрасно, но даже если его отстранят на время, в конце концов Майе придется ходить в одну школу со своим абьюзером. Мало того что она вынуждена терпеть это сейчас, пока мы ждем вердикта попечительского совета. Мало того что ей приходилось терпеть это последние несколько месяцев.

Кто-то выкрикивает:

— Мы уверены, что она говорит правду, да?

Тесс опережает меня с ответом:

— Что ты хочешь сказать, Эрика?

— Я к тому, что… Вот Джунипер сказала, прошло несколько месяцев. Майк и Майя вместе с прошлого полугодия, так?

— Так, — отвечаю я. В последний раз я отвозила Майю в школу в первую неделю ноября.

— Ну так вот, — продолжает Эрика, — мне просто кажется, что надо убедиться: зачем нам за нее сражаться, если она врет.

— Врет? — повторяет Тесс.

Эрика пожимает плечами:

— Ну, преувеличивает. Или запуталась. Ну вы же помните, что было, когда опровергли ту статью про изнасилование в университете? Это поставило под сомнение все движение.

Мои руки трясутся так сильно, что я даже не могу засунуть их в карманы. Я едва не задыхаюсь от удивления, когда Тесс тянется ко мне. Ее прохладная ладонь сжимает мою, влажную.

— Мы здесь не ради движения, — говорит Тесс. Наверное, она думает, что мои руки трясутся от гнева. Она сжимает пальцы крепче. — Мы здесь ради Майи, а она не стала бы врать.

Тесс так говорит, будто хорошо знает Майю. Но этого достаточно, чтобы Эрика замолчала.

Кто-то еще заявляет:

— Может, пусть с этим разбирается администрация, а не ученики?

Тесс отвечает, вторя моим мыслям:

— Если ты так считаешь, то зачем сюда пришла?

Папа учил меня не позволять таким собраниям превратиться в перепалку, поэтому я вмешиваюсь:

— Вы слышали, что случилось в Хайленде?

Кивает только несколько человек, так что я продолжаю:

— Десятиклассница обвинила своего парня в изнасиловании. — Я делаю паузу, как и репетировала, давая всем почувствовать вес моих слов. — Но у нее не было доказательств, и администрация ничего не предприняла. В итоге девушке пришлось перевестись в другую школу, подальше от насильника.